Отправлено: 17.02.10 13:29. Заголовок: Мозенрат и гнев Аримана

Фэндом: диснеевский мультсериал "Алладин"
Автор: helldogtiapa
Источник: http://helldogtiapa.livejournal.com/199891.html#cutid1

 Отправлено: 17.02.10 13:31. Заголовок: …но нигде не говорит..

…но нигде не говорится, отчего этот достойный во всех
отношениях человек не мог умереть сам за себя.
Г. Л. Олди


…Самые лучшие идеи обычно посещают нас тогда, когда нет никакой возможности над ними поразмыслить.
«Определенно, - подумал Мозенрат, поднимаясь на ноги и выплевывая песок, - мне следует пересмотреть свой подход к поиску могущественных артефактов. Я явно что-то делаю не лучшим образом…»
Мысль эта, коснувшись его сознания, немедленно была забыта: прямо перед юным магом, разбрасывая во все стороны песок и небольшие молнии, находился повод для куда более глубоких размышлений – а именно, содержимое могущественного артефакта, который Мозенрат неосмотрительно активизировал минуту назад.
- Тысячу лет! – завывало содержимое, размахивая щупальцами и щелкая клыкастыми пастями. – Тысячу лет я был заточен в этом камне, будь он проклят! Будь проклят Ариман, заточивший меня сюда!! И будь проклят этот проклятый мир!!! Тысяча лет бездействия и голода! Но теперь все быстро вспомнят древнего бога Шамгарота!!!..
Заслоняясь ладонью от летящего песка, Мозенрат решал про себя, что делать дальше: отступить ли на заранее подготовленные позиции или попробовать нейтрализовать древнего бога Шамгарота сейчас, пока он вследствие тысячелетнего заточения пребывал в несколько расстроенном состоянии ума. Поскольку первый вариант в перспективе обещал нелегкое объяснение с Ариманом, некромант выбрал для себя второе.
- Эй, ты! – выкрикнул он, дождавшись паузы в излияниях Шамгарота. – Я, Мозенрат, хозяин Черных Песков, лучший маг современности и почти повелитель Семи Пустынь, приказываю тебе вернуться обратно в камень! Или пеняй на себя!!
Шамгарот от изумления перестал извиваться.
- Ты бросаешь мне вызов, человечек? – переспросил он неверяще. – Это забавно! Ты, видимо, очень надеешься на эту магическую перчатку, которой мне хватит на один кус! Что ж, можешь попробовать, мне будет полезно размяться, прежде чем я начну захватывать власть над миром! За то, что ты выпустил меня на свободу, я предоставляю тебе право первого удара, смертный! Давай!!
- Ага, - пробормотал Мозенрат, удовлетворенный предсказуемой реакцией своего противника, - сейчас, ударю… Одну минуту, - и, не отрывая взгляда от Шамгарота, он мысленно потянулся к тому месту, которое рано или поздно станет домом каждому из живущих. Разум некроманта мягко прикоснулся к Симмерии раз, другой, проникая все глубже, а затем сжался как когти. «Ко мне!» - приказал волшебник, и сила страны мертвых наполнила его, вскружив голову ощущением бескрайнего могущества. Но этого было недостаточно. «Объясняться с Ариманом придется так и так, - констатировал Мозенрат про себя. – Ну и ладно… Ко мне! Мне нужно все!» - повелел он, и когти сжались сильнее, оставляя кровоточащие раны, и Симмерия закричала, подчиняясь.
Огромный вал мощи поднялся из мира мертвых над миром живых и ударил в крохотную фигурку, противостоящую древнему божеству посреди пустыни. Мозенрат закричал, когда мощь Симмерии хлынула в него, испепеляя мысли, круша чувства, грозя раздавить и уничтожить его. Он простер дрожащую правую руку, и яркий луч сорвался с его ладони. Сила мертвых прошла сквозь него, как проходит вода через шлюз, и поразила древнего бога.
Теперь закричал уже Шамгарот. От его вопля поднялся ураган, который взметнул в воздух столько песка, что стало темно, как ночью. Шамгарот попытался подняться в небо, но сияющие цепи стиснули его и прижали к земле. Тогда он завертелся на месте, как волчок, превращаясь в центр яростного смерча. Его крик делался все громче и пронзительней, пока не стал совсем непереносим для ушей. Несколько секунд длилась эта адская карусель, а затем в мгновение ока все закончилось: ветер стих, крик оборвался, а Шамгарот исчез. Там, где он только что был, осталась глубокая воронка. На дне ее сверкал огромный десятигранный рубин.
Впрочем, этого Мозенрат уже не видел. Он постоял немного, качаясь, а затем рухнул лицом в песок.

…Он очнулся, потому что кто-то требовательно звал его по имени.
- Отвали, Ксеркс, - простонал Мозенрат, не открывая глаз. Тогда его схватили за грудки, вздернули на ноги и довольно грубо затрясли. Это точно не мог быть Ксеркс. Мозенрат с трудом разлепил веки и попытался сфокусировать взгляд на своем оппоненте.
- Владыка Ариман, - опознал он после минутного молчания.
Ариман, удовлетворившись результатами трясения, разжал руки, и его ученик снова рухнул на песок.
- Я не говорю тебе «здравствуй», Моз, - начал он сухим и неприятным голосом, - потому что это пожелание не актуально.
Мозенрат поглядел на него с ужасом и бросился щупать у себя пульс. Пульс наличествовал - некромант понял своего босса неправильно.
- Это просто уму непостижимо, - продолжал Ариман, с усмешкой наблюдая за его суетой, - что один сопливый щенок за пять минут смог сделать с моей милой Симмерией. Даже не знаю, станет ли она когда-нибудь такой, как прежде…
- Но у меня не было другого выхода, - возразил некромант, чувствуя, что он влип, и влип глубоко. Гораздо глубже, чем во все предыдущие разы. - Я должен был любой ценой уничтожить эту древнюю пакость, пока она не уничтожила все Семь Пустынь. И, - добавил он с понятной гордостью, - я ее уничтожил!
- Хорошо, что напомнил, - Ариман протянул руку, и рубин поднялся в воздух и лег ему на ладонь. Бог поднес камень к глазам, глядя сквозь него на солнце, а затем спрятал за пазуху. - Ты в самом деле обезвредил Шамгарота, но не жди, пожалуйста, что тебе поставят за это памятник! Ибо прежде ты выпустил его из камня, куда я заточил старого козла тысячу лет назад. Заточил и специально для идиотов вроде тебя написал на камне «Не трогай!».
Мозенрат потупился. Именно надпись «Не трогай!» окончательно утвердила его в решении извлечь из камня магическое содержимое. В самом деле, кто же станет писать «Не трогай!» на том, чего действительно трогать нельзя? Табличку «Не влезай, убьет!» чаще всего вешают на двери в сокровищницу… Однако сейчас был явно неподходящий случай, чтобы излагать эти соображения Ариману, поэтому Мозенрат сказал только:
- Да, я раскаиваюсь в том, что случилось, владыка. Как я могу загладить эту вину?
Он ждал запутанных директив типа «пойди туда не знаю куда». Или что от него потребуют по камешку восстановить истрепанную Симмерию. В крайнем случае он ждал приказа «Отдай перчатку!». К этому требованию его хозяин прибегал на протяжении их знакомства дважды, и некромант знал, что этой угрозы бояться не следует. Лишись он магической перчатки, и кто стал бы сеять по земле зло во славу Аримана?
Короче, юный волшебник ждал чего-либо из вышеприведенного списка и особо не тревожился. Но Ариман его удивил.
- Все, Моз, я устал от тебя, - сказал он по-прежнему сухо. - Мне надоело расхлебывать последствия твоих необдуманных поступков. Некромант, как ты знаешь, платит мне за все, что ему дается, но за то, что ты сотворил с Симмерией, тебе не расплатиться до конца твоей ничтожной жизни. А потому - я забираю твою жизнь.
- Что? - прошептал Мозенрат онемевшими губами. К такому повороту он готов не был.
- Ты будет служить мне вечно, - продолжал Ариман, - но уже не как ученик, а как раб, - он наклонился, ухватил волшебника за руку и заставил подняться на ноги. Тот покорно встал, слишком ошеломленный, чтобы противиться.
- Как видишь, и у моего терпения нашлись пределы, - заключил бог мертвых. - Давай, Моз, скажи солнышку «до свидания» и идем…
Возможно, здесь бы и закончилась история Мозенрата, лучшего мага современности и почти повелителя Семи Пустынь. Но внезапно перед Ариманом замельтешела быстрая серая тень. Ксеркс, заикаясь от ужаса перед собственной храбростью, выпалил богу прямо в лицо:
- Нет, нельзя! Есть время до заката!
- Время на что? - спросил Мозенрат, постепенно приходя в себя.
Ариман, досадливо сморщившись, отшвырнул фамильяра в сторону.
-Твоего хозяина это не спасет, - фыркнул он.
- Что не спасет? - снова спросил Мозенрат и выдрал руку из Аримановой хватки.
Ариман вздохнул:
- Твоя рыба напомнила мне о старом и глупом правиле. Я, бог мертвецов, как это ни смешно, не могу убивать просто так. У тебя действительно есть время до заката, Моз. Время на то, чтобы найти дурака, который добровольно согласится умереть вместо тебя. Только и всего! - он пожал плечами. - На твоем месте я даже не стал бы пробовать.
- Я все же попробую, - ответил Мозенрат, улыбаясь кривой улыбкой человека, которого только что вытащили из петли.
- Как пожелаешь, - хмыкнул Ариман и щелкнул пальцами. Тут же вокруг шеи некроманта замкнулся ошейник из черного железа.
- Что это такое? - маг скосил глаза, пытаясь рассмотреть новое приобретение.
- Это, Моз, знак моей власти над тобой, - пояснил Ариман, - власти вечной и безграничной. Пока что он свободно болтается на твоей цыплячьей шее, но на закате он сожмется, и… Короче, я надеюсь, ты не станешь тратить свой последний день на попытки слинять - это украшение всегда подскажет мне, где ты есть. И снять его можно только вместе с головой, сам понимаешь. Так, вроде я все сказал, - он внимательно осмотрел своего ученика, цветущего самоуверенной улыбкой. - А, я знаю, о чем ты думаешь. Фамильяры не подходят.
Улыбка на физиономии мага поблекла.
- Ну, дерзай, Моз! Увидимся вечером! - рассмеялся Ариман, хлопнул собеседника по плечу и исчез.
Мозенрат пробормотал ему вслед нечто, совершенно неуместное на устах могущественного некроманта, и посмотрел на солнце. Оно стояло в зените.
- Времени еще полно, Ксеркс, - сказал он преувеличено бодрым голосом. - Найти идиота, который согласится умереть вместо меня - всего делов-то!

Проблемы с великанами у маленького предгорного княжества Хишлум были всегда. Однако три года назад великаны потеряли всякий стыд. Они воровали скот и женщин, вытаптывали и без того скудные поля и прицельными бросками скал сильно портили внешний вид султанского дворца. Султан обратился за помощью к волшебникам, но никто не хотел рисковать жизнью: горные великаны и сами были неплохими колдунами, а кроме того славились хитростью и извращенным чувством юмора. Наконец отыскался некромант, который вроде был готов попробовать, и отчаявшийся султан посулил ему в награду все, чего тот пожелает. Некромант на два дня ушел в горы, и с тех пор никто больше не видал маргинальных великанов. Неделю Хишлум праздновал свое освобождение, а некромант, получив заслуженную порцию рукоплесканий, исчез неизвестно куда, так ничего и не потребовав. Таким образом, вопрос оплаты остался открытым. Некоторое время еще султан Хишлума вкидывался на всякий стук в дверь и плохо спал, но постепенно успокоился и подзабыл о висящем на нем долге.
А теперь некромант вернулся. Он стоял перед султанским троном и улыбался, как удав. Эта улыбка заставляла султана нервно сглатывать.
- О, сколь я рад, что Аллах даровал нам радость новой встречи, мой драгоценный друг, - выдавил он наконец. - Ибо, как сказал поэт, когда бы не друзья, жизнь наша была бы подобна безводной пустыне.
- Я не друг ни тебе, ни твоей жалкой стране, - высокомерно отвечал Мозенрат. - И я предпочел бы безводную пустыню твоему обществу, мой драгоценный султан. Но три года назад я оказал тебе услугу и теперь пришел за наградой.
Султан вскипел было, но быстро заставил себя успокоиться. Некроманты - они сложные люди, напомнил он себе. На них обижаться - себе дороже.
- Разумеется, мои сокровищницы открыты для тебя, - самым сладким голосом проворковал он, надеясь этим несложным маневром указать собеседнику ту область, в которой ему следует выбирать. - Или, может быть, ты желаешь получить место придворного мага Хишлума? Проси, не стесняйся, ибо поэт сказал, что тот есть счастливейший из смертных, кого не тянут к земле долги.
При упоминании должности придворного мага улыбка на лице некроманта стала еще шире и оскорбительней. Вид этой гримасы пробудил в воображении султана тысячи ужасных картин.
- Я прошу совсем немногого, о султан, - сказал Мозенрат, как следует потянув зловещую паузу. - Ты легко удовлетворишь мое желание. Видишь ли, я поссорился с богом мертвых Ариманом, - по залу пронесся вздох ужаса, - и на закате он придет, чтобы забрать мою жизнь. - султан сочувственно поцокал языком. - Так что я хочу, чтобы сегодня на закате ты согласился умереть вместо меня, только и всего.
Все присутствующие вскрикнули хором как один человек. Громче всех вскрикнул сам султан:
- Как? Что… Это значит, сегодня вечером, что ли?
Некромант кивнул:
- Как видишь, благополучие твоей страны стоит совсем недорого. Ибо, как сказал поэт, что есть жизнь одного человека перед процветанием целого государства?
Султан пожевал губами, подбирая достойную аргументацию.
- Хм, послушай, - сказал он наконец, - а может быть, я подарю тебя самых лучших моих наложниц, а? Они самые красивые во всех Семи Пустынях и такое умеют, что ты не поверишь!.. Хочешь, забирай трех новеньких, да нет, пять… Хоть всех забирай, мне ничего для тебя не жалко, друг мой!
Тут Мозенрат, прежде державшийся с презрительным равнодушием, вышел из себя.
- На кой хрен мне твои девки! - заорал он султану в лицо. - Я умру сегодня вечером, зачем мне наложницы? Что я буду с ними делать?! Мне нужна твоя жизнь! Держи свое слово, султан!
- Как хочешь, но осиротить граждан Хишлума я не могу, - печально и строго ответил султан, - правда, соглашайся на наложниц, и тогда ты умрешь счастливейшим из смертных. Ибо, как сказал поэт…
Далее Мозенрат проявил себя не с лучшей стороны. Ведь, как известно, могущественному чародею, а некроманту в особенности, приличествует в любых обстоятельствах сохранять полнейшее хладнокровие. Но у него был сегодня очень неудачный день, и это в некоторой степени извиняет то, что он, услышав, что сказал поэт, совершенно потерял голову. А вслед за ним голову потерял султан. В более фатальном смысле.
- Подлый шакал! - прокричал Мозенрат в сердцах минуту спустя, и эхо его вопля отправилось в долгий путь по всем коридорам и залам Цитадели. (Некромант вернулся домой, так как после трагической гибели султана Хишлума в тронном зале стало слишком оживленно). - Скотина! Надеюсь, его душа будет вечно гореть в огне как душа клятвопреступника!
- Ни чести, ни совести! - поддакнул Ксеркс из укрытия, которое казалось ему надежным.
- Ничего, Ксеркс, - некромант постепенно успокоился. - Времени у нас много. По счастью, у меня есть еще должники. Будем надеяться, они проявят больше ума, чем этот жалкий лжец: он предпочел умереть сейчас, а мог бы дожить до заката!

К четырем часам пополудни так же, как Хишлум, трагически осиротели еще четыре государства, два воровских клана и один клан магический.
- Куда катится этот мир, Ксеркс? - вопрошал Мозенрат, раздраженно выдирая из тюрбана стрелу (стража в последнем из тронных залов оказалась неожиданно шустрой). - Остался ли у власти еще хоть один человек, держащий свое слово? В конце концов, не так уж много я прошу…
- Что делать? - Ксеркс попытался направить мысли хозяина в более конструктивное русло.
- Что делать… - эхом откликнулся некромант. Его пальцы бесцельно перебирали свитки, горой сваленные на столе (беседа происходила в библиотеке). - Что делать, что делать…
Ксеркс бросил взгляд в окно - солнце клонилось к западу.
- Время уходит, - обеспокоено прошептал он.
Пальцы Мозенрата замерли на свитке пергамента с полустершимся названием «Арабские сказки». Что этот свиток делал на его столе? Сам Мозенрат его точно не читал, разве что Ксеркс в какой-то момент решил прильнуть к культурной сокровищнице родного Востока.
- А знаешь, Ксеркс, - задумчиво проговорил волшебник, просматривая свиток по диагонали, - что интересно, половина народных сказок имеет один и тот же сюжет: у героя проблема, которую он не может решить, он оказывает благодеяние каким-нибудь посторонним людям, и те разбираются с его проблемой. Почему бы нам не попробовать этот вариант?
- Но хозяин - не герой! - проскрипел Ксеркс.
- Ну и что? - Мозенрат отбросил свиток и резко поднялся на ноги. - Это не обязательно! Мы найдем каких-нибудь простых и честных людей, которые будут… ну, скажем, они будут угнетаемы ужасным чудовищем. Мы убьем чудовище - они преисполнятся благодарности. Тогда мы им намекнем… и кто-нибудь из них непременно согласится нам помочь, ибо это в их простой и честной природе…
- Но… но хозяин совершит подвиг! - в ужасе воскликнул Ксеркс.
Мозенрат быстро развернулся и поймал фамильяра за горло, прежде чем тот успел удрать.
- Да, - отчеканил он, и в его голосе звякнула сталь, - если потребуется, я совершу подвиг, Иблис меня побери! У меня нет другого выхода, Ксеркс.

Кажется, все население городка Шамаллы собралось на главной площади у колодца. Матери принесли на руках младенцев, стариков привели под руки. Толпа шумела и колыхалась, задние ряды напирали из всех сил, пытаясь пробиться вперед, однако круг в центре площади, около десяти локтей в поперечнике, оставался пуст. Над людским морем висел неумолчный плач: только успокаивалась одна женщина, как другая в противоположном конце площади начинала причитать в голос, и все окружающие вдохновенно подхватывали ее стон. Мужчины не рыдали, но лица их были печальны и суровы. Насупив брови, они что-то втолковывали друг другу, тихо, но с большим жаром, часто восклицали «Доколе?!» и грозили кому-то кулаком. Над площадью царила атмосфера тревожного, напряженного ожидания.
Хорошенько поработав локтями, Мозенрат пробился в первый ряд и, коснувшись плеча дородного и представительного господина, судя по относительному богатству одеяния - городского старосты, осведомился, что происходит.
- Как, незнакомец, разве ты не знаешь? - с готовностью развернулся к нему староста. - Увы, великое проклятье тяготеет над Шамаллой! Вот уже год, как гнусное чудовище собирает с нас страшную дань. Раз в месяц является оно, чтобы забрать одну из наших дев. Вот, взгляни - видишь эту прекрасную девушку в белом платье? Ей выпал жребий стать новой жертвой зверя. О, в недобрый час посетил ты наш город, незнакомец! О, сколь велика наша скорбь! Доколе будем мы терпеть жестокое владычество…
Несчастная стояла словно бы несколько в стороне от других. К ней старались не подходить близко, как будто она была прокаженная. Бедная дева шмыгала носом и украдкой сморкалась в край головного платка. Подле нее Мозенрат заметил юношу, облаченного в весьма ржавую кольчугу и сжимающего в руках чудовищно зазубренный и на вид совершенно тупой клинок. Две старухи голосили, заламывали перед юношей руки и пытались броситься ему в ноги, но он довольно ловко увертывался от них, сохраняя на лице чрезвычайно мужественное выражение. Прервав излияния старосты, Мозенрат спросил, кто это. Не то, чтобы ему было так уж интересно. Просто он готовился выступить в совершенно новой для себя роли, слегка волновался и потому был рад любому поводу отвлечься.
- Этот достойный молодой человек - брат несчастной девушки, - объяснил старик. - Видишь, он взял меч своего прадеда и готовится дать чудовищу отпор. О бедный храбрый юноша, он обречен!
- Конкурент, значит, - пробормотал Мозенрат.
- А это его мать и бабушка, - продолжал староста. - Они уговаривают мальчика пощадить их седины и не идти на верную гибель. Но он тверд - настоящий герой…
- Да-да, - рассеянно отозвался Мозенрат. - Так что, значит, ваше чудовище сжирает всего одну девушку в месяц? Ну, это вполне по-божески…
- Что ты, незнакомец! - воскликнул староста. - Девушки нужны монстру совсем не для еды!
- А для чего же? - поразился юный некромант.
Собеседник странно посмотрел на него и открыл было рот, чтобы объяснить, но не успел. Так Мозенрат и не узнал, зачем чудовище похищало прекрасных дев.
Небо над площадью внезапно потемнело, послышалось хлопанье гигантских крыльев, и чудовище опустилось на землю посреди толпы. Вся площадь ахнула, как один человек, а затем наступила страшная гнетущая тишина. В этой тишине монстр - по виду обыкновенный циклоп, только из лопаток у него росли кожистые крылья - медленно обвел взглядом всех собравшихся. Потенциальный конкурент Мозенрата под этим взглядом выронил меч и чрезвычайно ловко ввинтился в толпу. Наконец единственный глаз циклопа воззрился на уготованную ему девушку.
- Жертва, - провыло чудовище, простирая к ней когтистую руку… и в этот миг над площадью раздался новый голос, сильный и уверенный:
- Эй ты, гнусное чудовище! - выкрикнул Мозенрат. - Как ты смеешь нарушать покой этих мирных людей? Кто позволил тебе похищать девушек? Трепещи, ибо сейчас настанет конец твоему беззаконию! Это говорю тебе я, борец за добро и справедливость, настоящий герой, храбрый Ал… гм… в смысле, храбрый Мозенрат!
Речь свою он обдумал заранее. По счастью, по долгу службы он прослушал изрядное количество подобных текстов и хорошо представлял себе стилистику.
Тишина, наступившая, когда он умолк, была еще более гнетущая, чем прежде. Медленно циклоп повернулся в сторону самопровозглашенного героя и уставился на него налитым кровью глазом. Чувствовалось, что за этим глазом происходит напряженная мысленная деятельность.
- Ась? - переспросил он наконец.
Как показала история, это были его последние слова. Знай циклоп, что так получится, наверное, придумал бы что-нибудь поумнее. Кому ж захочется остаться в людской памяти благодаря такой глупой последней фразе? Но, как сказал поэт, знал бы прикуп - жил бы в Сочи, и ничего уж тут не поделаешь.
Перчатка Мозенрата полыхнула нестерпимой синевой, и бездыханная уродливая туша рухнула наземь. Несколько секунд длилось потрясенное молчание, после чего горожане разразились таким пронзительным «Ура!!!», что у некроманта заложило уши. Множество рук вцепилось в него, и, как он не сопротивлялся, его принялись качать. Еще качали несостоявшуюся жертву, ее мужественного брата и еще почему-то их бабушку. Во мгновение ока прямо под открытым небом накрыли стол, и начался праздник. Мозенрат был усажен во главе стола, рядом со старостой. Со всех сторон ему улыбались счастливые быстро пьянеющие рожи. В его честь поднимались здравицы. За дальним концом стола местное дарование уже складывало песню о его подвиге. Он же в соответствии с законами жанра сидел с мрачным лицом и изредка глубоко, протяжно вздыхал. Довольно скоро эта политика принесла ожидаемый результат:
- О доблестный герой, - обратился к нему основательно захмелевший староста, - скажи, отчего ты грустишь? Что гложет тебя? Скажи, и любой из нас отдаст жизнь, чтобы облегчить твою тревогу!
Мозенрат в зародыше подавил торжествующую улыбку.
- Увы, - печально отвечал он, - но я не могу веселиться с вами, ибо мне недолго осталось ходить по земле. На закате сам Ариман явится, чтобы забрать меня в Симмерию…
По толпе пронеся испуганно-сочувственный вздох.
- Вот горе-то, - воскликнул староста, прижимая руки к сердцу. - О, почему смерть забирает у нас лучших? Но не тревожься, герой! Пусть даже ты умрешь сегодня - в наших сердцах и легендах ты будешь жить вечно!
- Мне не легче от этого! - оборвал старика Мозенрат. - А самое печальное в моем положении - то, что существует путь к спасению, и я знаю его. Я буду жить, если найдется такой благородный человек, что согласится умереть вместо меня. О, если бы отыскался такой храбрец…
Повисла неловкая пауза.
- О герой, - наконец решился нарушить ее староста, - после твоих слов я понял свою неправоту. Разумеется, то, что ты останешься жить в нашей памяти, - недостаточная награда за твой подвиг. Поэтому завтра же мы начнем собирать деньги на памятник. Он будет в три человеческих роста…
Медленно Мозенрат поднялся из-за стола, медленно взял старосту за грудки и медленно, с чувством встряхнул.
- Мне не нужен памятник, - прорычал он. - Мне не нужны легенды. Мне нужно, чтобы кто-нибудь согласился умереть вместо меня. Я только что избавил вас от чудовища - неужели в вас совсем нет благодарности?! Вот например ты, - он указал на брата жертвенной девы, - ты так и так собирался умереть сегодня, так сделай это ради спасителя твоей сестры!
- Что?! Я?! - воскликнул брат. - Счаз, как же! Нашел дурака! - и с этими словами он продемонстрировал чудо исчезновения.
Его примеру последовали все остальные горожане. Молниеносно площадь опустела. Остался только староста - Мозенрат по-прежнему удерживал его за грудь халата.
- Неужели в вас нет ни капли благородства? - прошипел некромант, тряся свою жертву. - Да будь я на твоем месте, я не раздумывая отдал бы жизнь за героя, спасшего мой город!..
- А если ты, герой, с такой легкостью готов умереть за чужого человека, - ответил староста, - то умереть за самого себя для тебя вообще должно быть парой пустяков! - и, пока волшебник подбирал достойные возражения, старик вырвался из его рук и убежал.
Мозенрат остался один посреди площади. Несколько мгновений он стоял неподвижно, тяжело дышащий, с перекошенным от злости лицом. Затем взмахнул рукой - и колодец разнесло в пыль.
- Будьте вы все прокляты! - заорал некромант. - Будь прокляты ваши девы! Будь проклят ваш поганый городишко! Пусть чума и моровая язва обрушатся на вас! Пусть вас заживо сожрут крысы! Пусть… - он осекся.
Только сейчас он заметил, что в дальнем углу площади под раскидистым деревом пристроилась некая фигура. Ее поза была совершенно безмятежна, словно все события, произошедшие на площади за последний час, не имели к ней отношения. Заинтригованный Мозенрат подошел поближе. Его взору предстал неимоверно грязный и всклокоченный юноша вряд ли старше его самого, облаченный в дикие лохмотья и с соломой в волосах. На его невыразительном лице застыла улыбка, глупая и безучастная, и волшебник догадался, что перед ним местный дурачок.
- Посмотри, Ксеркс, - задумчиво проговорил некромант, и фамильяр, до сих пор прятавшийся в складках его плаща, высунул наружу любопытную морду. - Он мой ровесник, но какая пропасть нас разделяет! Я правлю королевством и не знаю нужды, а он - оборванец, не имеющий крова над головой. Я умен и образован, мне ведомы многие тайны Вселенной, а он - несчастный идиот, который вряд ли понимает, что происходит вокруг, - Ксеркс внимал своему хозяину в изумлении - Мозенрата никогда прежде не занимали вопросы социального и личностного неравенства.
- И тем не менее, Ксеркс, этот мальчик в тысячу раз счастливее меня, - грустно закончил некромант, - потому что сегодня вечером он, ни о чем не тревожась, ляжет спать, в то время как я погружусь в вечный сон… - внезапно новая идея зажгла его глаза надеждой. Он опустился перед слабоумным на корточки и, преодолев естественную брезгливость, коснулся чумазой руки.
- Мальчик, - позвал он мягко, - посмотри на меня.
Взгляд водянистых серых глаз не без труда сфокусировался на его лице.
- Наверное, в твоей одежде ночью бывает холодновато, - сказал Мозенрат сочувственным тоном.
- Ага, - согласился дурачок после некоторой паузы.
- И ты, должно быть, голодный, - продолжал некромант.
- Ага.
- А я, как видишь, хорошо одет и всегда ел досыта, - здесь Ксеркс, снова скрывшийся под плащом Мозенрата, икнул от удивления, настолько второе заявление хозяина не соответствовало его внешнему виду. - Думаю, у тебя есть все причины мне завидовать.
Некоторое время дурачок раздумывал над этим утверждением.
- Ага, - признал он наконец.
- Скажи, мальчик, - в голосе мага проступило тщательно сдерживаемое волнение, - а хотел бы ты поменяться со мной местами?
- Ага, - вздохнул идиот.
- Тогда тебе сказочно повезло, - на губах Мозенрата заиграла улыбка победителя, - потому что я легко могу это устроить. Итак, ты согласен сегодня на закате принять мою судьбу?
- Ага, - последовал простодушный ответ.
- Быть посему, - воскликнул некромант. - Смотри, Ксеркс, как просто все оказалось!
- Ты полагаешь? - послышался сзади насмешливый голос.
Мозенрат вздрогнул и вскочил на ноги, нос к носу столкнувшись со своим повелителем.
- Стало быть, нашел способ обдурить старого дядю Аримана? - продолжал бог мертвых, усмехаясь. - Ну что ж, Моз, идея хорошая, но неверная. Я мог бы подождать до заката, ни во что не вмешиваясь, но, так и быть, подскажу тебе сейчас - уж очень интересно смотреть, как ты мечешься. Так вот, напоминаю, твой спаситель должен согласиться умереть вместо тебя. Умереть, понимаешь? Не принять чью-то там судьбу! Эй, мальчик, - обратился он к дурачку, - ты хочешь сегодня на закате умереть вместо этого человека?
Осознав смысл его слов, безумец испуганно взвизгнул и бросился наутек.
- Вот так-то, Моз, - удовлетворенно произнес Ариман. - Не годится! Но ты продолжай, не отчаивайся. У тебя очень хорошо получается!
И, рассмеявшись, он растаял в воздухе. Мозенрат, потрясенный и сокрушенный этим разочарованием, прислонился к древесному стволу и закрыл лицо руками.
- Умереть! - глухо простонал он сквозь ладони. - Как можно добровольно согласиться умереть? Во имя Аллаха, как же сильно нужно любить человека, чтобы добровольно отдать за него жизнь?
- Хозяина никто не любит, - сочувственно прошипел Ксеркс.
- Да, Ксеркс, никто, - некромант отнял руки от лица и выпрямился. - Но мы ведь можем это исправить.
- Нет времени, - возразил фамильяр, думая про себя, что даже располагай они всем временем во Вселенной, вряд ли его хозяину удастся разбудить в чьем-либо сердце столь сильное чувство.
По лицу Мозенрата медленно расползлась триумфальная усмешка.
- А для чего, ты думаешь, существуют привороты? - спросил он.

 Отправлено: 17.02.10 13:33. Заголовок: Примерно за два часа..

Примерно за два часа до заката Фатима, девица во всех отношениях достойная, отправилась за водой. Дорога к колодцу, как и всегда в этот душный предвечерний час, была безлюдна. Поэтому Фатима весьма удивилась, когда прямо у нее за спиной зазвучал следующий диалог:
- Вот хорошенькая, - прошипел первый голос, высокий и странный. Так могла бы говорить змея или рыба, обрети она вдруг дар речи.
- А мне не нравится, - ответил второй голос, наделенный более человеческими модуляциями. - По-моему, слишком толстая.
- Хозяин, какая разница?! - взвизгнул обладатель первого голоса.
- Да, верно, - обладатель второго голоса вздохнул. - Эй, девушка!
Недоумевающая Фатима обернулась, и тут же ей в лицо швырнули горсть песка и плеснули водой. Кое-как проморгавшись, разъяренная девушка уставилась на своего обидчика, открыла было рот для гневной отповеди… и обмерла.
Перед ней стоял ОН - герой ее снов, волшебный принц, которого она ждала всю свою жизнь (все шестнадцать лет). Он был высок и строен, лицо его было бледно, а осанка - царственна. О, именно таким он и являлся ей в сладких девичьих грезах… Фатима провела рукой по глазам, боясь, что это лишь морок, но нет, принц не исчез, а стал только краше. Сердце девушки, замершее на несколько мгновений, застучало так сильно и быстро, что она прижала руку к груди, боясь, как бы оно не выскочило через горло.
- Любимый… - произнесла она дрожащим голосом, все еще не смея поверить своему счастью.
- Любимая, - без энтузиазма откликнулся Мозенрат.
… Использованный магом приворот обладал поистине убойной силой, кроме того, Мозенрат для надежности еще приправил его парой иллюзий. Поэтому спустя час отношения между молодыми людьми пришли к полной гармонии. Влюбленные (точнее, влюбленная и Мозенрат) сидели под сенью раскидистого дерева. Меж корней журчал ручей, в ветвях пели сладкоголосые птицы - в общем, декорации были подобраны идеально. Фатима, склонив голову на грудь своему возлюбленному, строила планы относительно их будущей супружеской жизни. Мозенрат же хранил на лице выражение непреходящей скорби и грустно, протяжно вздыхал. На сей раз ему не приходилось напрягать свои актерские таланты: солнце совсем низко опустилось над горизонтом, и стоило волшебнику бросить взгляд на заходящее светило, как печальный вздох вырывался у него сам собою.
Вскоре эта проверенная тактика принесла ожидаемые плоды. Фатима отлепилась от груди своего возлюбленного и встревожено заглянула ему в лицо.
- Любимый, - в ее голосе звенело беспокойство, - отчего ты так печален? Что гнетет тебя? Или… или ты не рад, что мы встретились? Я не нравлюсь тебе?
- Любовь моя, как ты можешь говорить такое, - воскликнул Мозенрат. В роли героя-любовника он чувствовал себя еще менее уверенно, чем в роли просто героя, но тем не менее храбро импровизировал. - Для меня нет на свете большего счастья, чем сжимать тебя в объятьях, но… Я не могу радоваться нашей встрече, ибо счастье наше будет недолгим. Совсем скоро нам придется расстаться… Расстаться навсегда.
- Но что может навсегда разлучить нас, когда наша любовь так крепка? - вскрикнула Фатима.
- Увы, любимая, но смерть способна разорвать любые узы, - печально отвечал Мозенрат. - Я прогневал Аримана и на закате должен буду умереть.
При этих словах Фатима жалобно вскрикнула и теснее прижалась к возлюбленному.
- О неужели, неужели, - простонала она, - нет для тебя спасения?
- Да, есть способ, которым я могу спастись, - волшебник покачал головой. - Но я не смею открыть его тебе, любимая.
Разумеется, девушка тут же принялась настаивать. И, разумеется, в конце концов Мозенрат ей уступил. Услышав его ответ, Фатима содрогнулась и некоторое время сидела в молчании, низко опустив голову. Затем она прямо взглянула любимому в глаза: по ее щекам катились слезы, и даже циничный некромант вынужден был признать, что в этот момент она была прекрасна.
- Если уж судьба так жестока к нам, - проговорила девушка медленно, и ее голос звенел от слез и решимости, - если уж нам суждено навсегда расстаться на закате, и иного пути нет… Пусть лучше я сойду вслед за Ариманом в царство мертвых, любовь моя. Я с радостью отдам за тебя жизнь!
- Любимая, - восторженно прошептал Мозенрат, - воистину, ты лучшая из женщин! А я, награжденный твоей любовью, - счастливейший из мужчин!
Внезапно прямо перед влюбленными вспыхнуло багровое сияние. На мгновение оглушив их, глухо зарокотал гром. Молодые люди вскочили на ноги, и Фатима в испуге спряталась за субтильную спину своего суженного.
- О, здесь уже свили любовное гнездышко, - широко ухмыляясь, произнес Ариман, появляясь перед ними из сердца багровой вспышки. - Я вижу, Моз, напоследок ты решил озаботиться продолжением своего рода. Признаю, это интересный, неожиданный ход. Но на твоем месте я выбирал бы партнершу в своей весовой категории!
- Любимая, - улыбка, играющая на устах волшебника, была столь же широка. - Это он - Ариман, владыка мертвых, который так алчет моей души. Скажи ему то, что только что сказала мне.
Фатима, испуганная, но полная решимости, послушно выступила из-за его спины, встала перед богом мертвых и, глядя ему в глаза, твердо произнесла:
- Я согласна сегодня на закате умереть вместо Мозенрата.
Ариман глубоко вздохнул.
- С ушами у тебя, что ли, не все в порядке, Моз? - сказал он раздраженно. - Тебе ведь было сказано: добровольно! Странно, что я должен объяснять тебе смысл этого слова, но что ж, изволь. Понятие «добровольно» подразумевает «без приворотов и мозгового штурма», понятно? Вот, смотри, - он щелкнул пальцами у девушки перед носом, и та вздрогнула, словно пробуждаясь от глубокого сна. - Скажи, барышня, ты и сейчас хочешь умереть вместо этого человека?
Фатима оскорблено фыркнула, даже не взглянув на мага.
- Еще чего, - воскликнула она, - да я знаю его всего первый день! - с этими словами она гордо удалилась.
- Не вышло, - прошептал Мозенрат, глядя ей вслед. В голосе его сквозило неподдельное отчаяние.
- А я говорил тебе, Моз, что не стоит и пробовать, - с издевательским сочувствием произнес Ариман. - Это правило существует, чтобы защищать от моего гнева добрых людей. Типам вроде тебя, не имеющим ни друзей, ни возлюбленных, здесь ловить нечего.
Мозенрат, совершенно раздавленный этой неудачей, ссутулился и низко опустил голову. Владыка мертвых бросил взгляд на заходящее солнце и ободряюще похлопал своего ученика по плечу.
- У тебя осталось чуть меньше часа, - подытожил он. - Думаю, пора уже перестать суетиться, - он взмахнул рукой, и на мгновение весь мир уплыл куда-то в сторону. Когда же он вернулся на место, Мозенрат обнаружил, что стоит посреди Малой Библиотеки, в родных стенах Цитадели.
- На твоем месте, Моз, - продолжал Ариман, - я бы сейчас запер все комнаты, наложил охранные заклятия, выпустил сторожевых демонов… Короче, постарался бы максимально осложнить жизнь тому, кто станет следующим Повелителем Черных Песков. Да не расстраивайся ты так! Подумай сам, зная час своей кончины, ты можешь подготовиться, сделать все необходимое! Мало кому из живущих предоставляется такая возможность… Ну, не буду тебе мешать!
Он исчез. Мозенрат остался стоять посреди библиотеки, по-прежнему сгорбленный и с низко опущенной головой. Тишина, повисшая в комнате, постепенно приобрела совершенно невыносимый оттенок. Наконец Ксеркс не выдержал.
- Хозяин… - робко прошипел он.
- Неужели это конец? - очень тихо проговорил Мозенрат. - И все, что я могу сделать, это сидеть и ждать смерти? И я должен умереть только потому, что не обзавелся друзьями?! Во имя Аллаха, это смешно! Нелепо! Нечестно! - его голос становился все выше и громче. Ксеркс, ясно прозревавший ближайшее будущее, заметался по комнате в поисках укрытия. - Что за радость знать час своей смерти?! Зачем?! Чтобы знать - вот осталось столько-то минут, и с каждым ударом сердца времени все меньше?! Не надо мне такого счастья! Я не хочу умирать! Не хочу умирать так!! Не хочу!!!
Перчатка на его руке вспыхнула так ярко, что фамильяр зажмурился, скуля от ужаса. Огромный сгусток магического огня разнес в щепу один из книжных шкафов. Десятки бесценных фолиантов взлетели в воздух, словно стая диковинных птиц. Следующий удар настиг чучело дэва в углу, и оно взорвалось фонтаном опилок и пыли.
- НЕ ХОЧУ!!! - вопил некромант, нанося все новые повреждения своей библиотеке. Люстра с грохотом вонзилась в пол. Письменный стол вспыхнул синим пламенем и во мгновенье ока обратился в пепел. Еще один шкаф обрушил на пол лавину книг. Оконный переплет с мясом вырвало из стены и зашвырнуло далеко в пустыню. Ксеркс, к своему несчастью искавший спасения под подоконником, завизжал от страха, готовясь к немедленной гибели, но внезапно кошмар прекратился. Тяжело дышащий Мозенрат сел прямо на пол и обхватил голову руками - живое воплощение отчаяния. Клочья страниц из раритетных книг падали ему на плечи, словно хлопья снега. Ксеркс, выплевывая каменную пыль, осмелился подлететь ближе.
- Хозяин, - позвал он. В голове у него вертелись десятки фраз, которые принято говорить в таких случаях: «мне очень жаль», «ну, не все так плохо» и тому подобное. Однако он осознавал, что любое из этих высказываний неизбежно станет для него последним.
- Мне вспомнилась история, - неожиданно спокойным голосом сказал некромант, - которая случилась с одним греком по имени Адмет. Боги заранее открыли ему день его смерти и позволили найти себе замену. У него было много времени на то, чтобы отыскать человека, согласного умереть вместо него, - в его голосе проступила зависть, - но он так никого и не нашел. Накануне назначенного дня он обо всем рассказал своей жене Алкесте - и она согласилась. И умерла.
Ксеркс внимал, не понимая, куда клонит его хозяин.
- На следующий день, когда тело Алкесты уже отнесли в склеп, - продолжал Мозенрат, - в гости к Адмету пришел Геракл - это их, греческий, герой. Адмет рассказал ему о своем горе. Тогда Геракл спрятался в склепе и ночью, когда Танат явился за душой Алкесты, напал на него. Он победил бога смерти и заставил его вернуть Алкесте жизнь… Ты понимаешь, Ксеркс?
Ксеркс ничего не понимал.
- Герой, - терпеливо повторил Мозенрат. - Герой сразился со смертью и заставил ее отступить. Я пытался выполнить это дурацкое условие, а надо было просто найти героя, который сразится за мою душу с Ариманом!
Ксеркс наконец уловил направление хозяйской мысли.
- Хозяин думает о нем? - уточнил он.
- Именно о нем, Ксеркс, - Мозенрат зловеще улыбнулся.
- Хозяин думает, он победит смерть?
- В конечном счете, Ксеркс, - ответил маг, - герой всегда сражается со смертью и всегда побеждает. Иногда она принимает обличье людей, иногда - чудовищ или стихий, но исход один - герои не проигрывают. Посмотрим, может быть, он победит и смерть в обличье Аримана… Скорее! Времени осталось совсем мало…
- Но почему он будет помогать? - прошипел Ксеркс, вслед за ним устремляясь в открывшийся портал.

- Но почему я должен тебе помогать? - воскликнул Аладдин, когда Мозенрат уже Аллах знает в который раз за сегодняшний день озвучил свою проблему.
- Потому что ты герой, а я прошу у тебя помощи, - на губах некроманта играла столь знакомая Аладдину презрительная усмешка, но в его глазах юноша с удивлением увидел страх. - Герои ведь никому не отказывают в помощи, не так ли?
Аладдин надолго умолк, задумавшись. Жасмин в тревоге переводила взгляд с одного молодого человека на другого. Мозенрат нашел их, когда Аладдин пригласил свою возлюбленную на романтическую прогулку по крышам. С ними не было ни Джина, ни Ковра, и в случае отрицательного ответа Аладдина им приходилось рассчитывать только на себя. Однако еще больше принцессу тревожила возможность того, что ее жених согласится помочь черному магу - ибо герои, как тот верно заметил, действительно никогда никому не отказывают в помощи.
- Пожалуйста, думай быстрее, Ал, - воззвал Мозенрат. - Я понимаю, что это непривычно и трудно, но у меня совсем нет времени!
- Ну вот что, - ответил наконец герой, - я помог бы тебе, Мозенрат, честно. Помог бы, несмотря на то, что ты мой заклятый враг и убил бы меня при первой возможности. Хотя ты и причинил много горя моим друзьям и Аграбе в целом, я все равно помог бы тебе. Потому что герой действительно приходит на помощь всем, кто нуждается. Но… ты не учел одну тонкость: герои помогают невиновным. Я совсем не знаю Аримана, но зато тебя я знаю хорошо. И я очень сильно сомневаюсь, что в вашей ссоре ты являешься невиновной стороной! А если ты виноват перед ним, то лезть в вашу свару и становиться козлом отпущения я не желаю! Так что извини, Мозенрат, но разбирайся с этим сам!
- Но если хочешь, мы можем позаботиться о похоронах, - быстро сказала Жасмин, надеясь сгладить неприятный момент. - Скажи только, где будет тело, и, обещаю, мы все устроим лучшим образом…
Лицо некроманта исказилось от злости.
- Вы… - прошипел он, занося сжатый правый кулак. - Вы…
Аладдин поспешно оттолкнул возлюбленную себе за спину и приготовился к худшему. Но худшего не последовало. Мозенрат обратился лицом к западу, туда, где солнце нижним краем уже коснулось горизонта, и опустил воздетую руку.
- Будь ты проклят, Аладдин из Аграбы, - тихо и горько сказал он. - Герой! Чем тогда ты лучше меня?
И он исчез.
- Я не знаю… - пробормотал Аладдин, глядя в землю.
- Ты все сделал правильно, - заверила его Жасмин. - Это нас не касается, пусть разбираются сами! И от своего слова я не отступаюсь. Клянусь, он получит лучшее… - она задумалась, - лучшее, на что может рассчитывать человек, сделавший для Аграбы столько, сколько он.
Аладдин промолчал. Он чувствовал себя неловко.

Солнце садилось над страной Черных Песков. Много раз Мозенрат встречал закат в своих владениях, но этот раз был особенный. В качестве наблюдательной позиции волшебник выбрал ничем не примечательный участок своих владений. Он сидел на гребне бархана, подтянув колени к подбородку, с Ксерксом, обвившимся вокруг плеч. Слева от него темнел Мертвый Город, над которым нависла мрачная Цитадель. По правую руку солнце, казалось, медленно тонуло в песках, и он смотрел попеременно то вправо, то влево, жадно впитывая впечатления своего последнего вечера. Отчаянье в его сердце сменилось спокойствием, которое приходит вместе с осознанием, что спасения действительно нет и конец неизбежен. Все, что еще он мог сделать, это умереть с достоинством, и это последнее дело он собирался выполнить наилучшим образом.
А потому он не вздрогнул, когда на лицо его пала тень.
- Вот и все, - сказал Ариман. - Пора, мальчик!
- Солнце еще не село, - спокойно ответил некромант, не глядя на своего покровителя.
- Формально ты прав, - владыка мертвых пожал плечами. - Что ж, еще несколько минут я вполне могу подождать, наслаждайся, Моз. Вот только к чему это? Или ты надеешься, что добрый Аладдин осознает свою неправоту и явится вызывать меня на дуэль?
Бледная улыбка скользнула по лицу Мозенрата.
- Владыка, не заслоняй мне солнце, - ответил он.
Ариман хмыкнул, передвинулся и тоже уселся на песок. И следующие десять минут над пустыней висела тишина: Мозенрат смотрел на последний в его жизни закат, а Ариман никуда не смотрел. Когда же виден остался лишь маленький краешек солнца, оба, не сговариваясь, поднялись на ноги.
- Пора! - торжественно возвестил Ариман.
- Пора, - эхом откликнулся Мозенрат.
Внезапно резкий порыв ветра налетел на них сзади, всколыхнув полы одежд.
- Уже уходите? - прозвуча низкий, мурлыкающий голос, хорошо знакомый им обоим. - Но ведь солнце еще не село.
- Мама! - горестно воскликнул Мозенрат, оборачиваясь, - ты пришла, чтобы издеваться надо мной?
- И это, безусловно, тоже, - рассмеялась Мираж, но в следующий момент веселье исчезло из ее голоса. Встав перед Ариманом, очень официальным тоном она произнесла: - Владыка Ариман, я согласна умереть вместо Мозенрата.
- Что?! - хором вскричали оба. На их лицах застыло одинаковая гримаса беспредельного изумления.
И тут солнце село. Железный ошейник на шее некроманта на мгновение сжался, заставив того захрипеть от удушья, а затем с легким хлопком исчез. Схватившись рукой за помятое горло, потрясенный до глубины души Мозенрат ошалело уставился на мать, затем на Аримана, затем снова на Мираж. И еще раз на Аримана.
- Почему?.. - прохрипел он. Прокашлялся и продолжил уже более нормальным голосом. - Почему ты не забираешь ее жизнь?
В ответ Ариман как-то неопределенно пожал плечами. Лицо у него было кислое.
- Потому что он не может, - промурлыкала Мираж. - Как я и предполагала.
- Но почему? - Мозенрат по-прежнему обращался к своему покровителю, старательно игнорируя мать.
- Забавно, что я должна объяснять такие простые вещи такому могущественному некроманту, - ее нисколько не смутило подобное обращение. - Как ты, возможно, знаешь, твой хозяин подчиняется законам Симмерии. Ведь в некотором роде он сам и есть Симмерия. А в Стране Мертвых - хоть это, я надеюсь, ты знаешь - каждый получает наказание за свои грехи, но никто не может быть наказан за чужой грех! Поэтому не может быть так, что один человек виновен перед Ариманом, а умирает вместо него другой. Это просто проверка, которая не даст Ариману убить хорошего человека.
- А, - проговорил Мозенрат медленно, - да, я как-то об этом не подумал.
От обилия впечатлений он на короткое время позабыл о необходимости держать удар. Но Мираж не преминула тут же ему об этом напомнить.
- Очень точно подмечено, - промурлыкала она с материнской нежностью. – Ты не подумал. Ты вообще редко утруждаешься подумать. Такое впечатление, что перчатка сожрала не руку твою, а мозги.
Эта ремарка мгновенно привела Мозенрата в чувство.
- Мама, - проговорил он сдавленным голосом, - очень мило с твоей стороны было спасти мне жизнь, но не думай, что это меня к чему-то обяжет! Я ни о чем тебя не просил и ничего тебе не должен. Пожалуйста, покинь пределы моего королевства! Не заставляй меня быть непочтительным сыном и убивать тебя!
- Меня всегда умиляла, - задумчиво проговорила Мираж, - гордость, с которой ты говоришь от этом квадратном километре бесплодного песка «королевство»…
- Мама! Уйди!..
- Надеюсь, ты не думаешь всерьез, что ничего мне не должен? Ты теперь мой кровный должник – по всем магическим законам, - перчатка Мозенрата начала наливаться синим сиянием, и Мираж успокаивающе подняла руки. – Ну хорошо, размер долга я определю как-нибудь в другой раз. До скорой встречи, мой возлюбленный сын! Мое почтение, владыка Ариман!
И Мираж шагнула в распахнувшийся перед ней портал.
- Удивительная женщина – твоя мать, - задумчиво произнес Ариман после некоторого молчания. – Никогда не знаешь, чего от нее ждать.
- Если бы она была твоей матерью, владыка, - в голосе Мозенрата все еще звучала ненависть, - тебя бы это так не радовало.
- Ну, хорошо. Подведем итог сегодняшнему дню, Моз: тебе повезло…
- И теперь я формально считаюсь хорошим человеком? – ухмыльнулся некромант.
- … но это не значит, что вопрос закрыт. Сегодня, так и быть, можешь отдыхать, но завтра с утра займешься делом. У меня в отношении тебя большие планы. А потом и твоя матушка, я уверен, что-нибудь подбросит.
Но Мозенрат оставил эту шпильку без внимания.
- В таком случае, владыка, спокойной ночи.
- И прекрати так ухмыляться, - бросил напоследок Ариман. – Иначе тебя в самом деле примут за хорошего человека!
И Мозенрат остался один.
Прошедший день дал ему богатую пищу для размышлений. Следовало поразмыслить над тем, что потребует от него завтра Ариман. Необходимо было выработать тактику в усложнившихся теперь отношениях с матерью. На худой конец, определенно нелишне было бы додумать до конца светлую мысль, посетившую его в самом начале этого долгого и насыщенного дня.
Однако юный волшебник решил, что все эти вопросы вполне могут подождать до завтра. А сейчас он лег на песок и стал смотреть, как в быстро темнеющем небе одна за другой загораются звезды, яркие и близкие, какими они бывают только на Востоке.
Ксеркс, в отличие от своего хозяина, не был настроен на созерцательный лад. В животе у него бурчало, и он решал в уме сложную задачу, как бы поделикатнее напомнить господину, что они сегодня еще не ели.
Ночь мягко опустилась на страну Черных Песков. Где-то вдалеке завыл шакал, а со стороны Мертвого Города откликнулся его покойный собрат. Внезапно в той стороне, где находилась Аграба, небо вспыхнуло алым, а спустя мгновение над пустыней раскатилось эхо далекого грома.
Мозенрат сел и уставился на гаснущее зарево. Прозвучал еще один громовой раскат, и небо залилось зеленью.
- Фейерверк, - резюмировал некромант. – Угадай, Ксеркс, что они там отмечают?
Ксеркс захихикал.
- Знаешь, Ксеркс, что мы сейчас сделаем? – продолжал Мозенрат, поднимаясь на ноги и отряхивая с одежды песок.
- Поедим? – тонко намекнул Ксеркс.
- Мы, пожалуй, сходим на праздник, - на лице некроманта заиграла недобрая усмешка. – Я хочу лично принять соболезнования по поводу моей скоропостижной кончины. А затем…
- Поедим?
- Затем мы посетим один городок, жители которого так неблагодарны, что недостойны ходить по земле… А потом мы еще нанесем визит одной строптивой девице… - улыбка волшебника становилась все шире. – Идем, Ксеркс! У нас много дел!
И, рассмеявшись, Мозенрат, сопровождаемый фамильяром, нырнул в магический портал . А над Черными Песками еще долго звучало эхо его смеха – беззаботного смеха девятнадцатилетнего юноши, уверенного, что впереди у него есть целая вечность.

На этом, пожалуй, можно было бы закончить нашу историю о лучшем маге современности и почти повелителе Семи Пустынь. Но прежде я позволю себе рассказать еще кое о чем.
В глухой предутренний час, когда жители Шамаллы, разбуженные ярким синим заревом, начали осознавать, что циклоп, собственно, был не так уж плох, Мираж также проснулась и села на постели.
В ее спальне всегда было много теней и кошек. Сейчас тени беспокойно извивались на стенах, а кошки шипели, вздыбливали шерсть и выгибали спины, всеми доступными средствами демонстрируя раздражение. Взгляд Мираж обежал полутемную комнату и задержался на одной из теней, которая, в отличие от прочих, хранила гордую неподвижность.
- Стучаться надо, владыка, когда входишь к даме, - промурлыкала волшебница, снова опускаясь на подушки.
- Все двери открыты для меня, - ответил Ариман, сходя со стены. – Рано или поздно я прихожу ко всем, и мне не требуется разрешения войти.
- Но сейчас, надеюсь, ты пришел не за этим? – улыбнулась Мираж.
Ариман на секунду замешкался с ответом.
- Я пришел спросить тебя кое о чем, - сказал он наконец с некоторым усилием в голосе.
- Вот как? Что же я знаю такого, что недоступно самому Владыке Мертвых? Спрашивай, я с удовольствием просвещу тебя!
- Почему ты спасла мальчишку? – спросил Ариман. – Ты ведь не могла знать наверняка, что я не заберу твою жизнь, иначе твоя жертва ничего бы не стоила. Так зачем было рисковать собой? Все знают, что вы грызетесь как кошка с собакой… извини за каламбур. Он ненавидит тебя, а ты пакостишь ему как только можешь. Почему же ты спасла его?
- Ты в самом деле не понимаешь? – Мираж вздернула брови в притворном изумлении. – В самом деле, всезнающий владыка Ариман?
Ариман ответил ей яростным взглядом.
- Все очень просто, владыка, - промурлыкала Мираж, удобнее устраиваясь на подушках. – Дело в том, что он мой сын. А я – его мать. Чего же тут непонятного?