Отправлено: 16.10.10 12:18. Заголовок: Плохие долго не живут

Из цикла "Тот самый Аскольд"
Направление: джен
Жанр: иронический детектив
Размер: миди

 Отправлено: 16.10.10 12:19. Заголовок: Глава 1 - Помогите!..

Глава 1

- Помогите! Ради всего святого... руку!
- Я слишком далеко!
- Помогите... я не хочу так умирать! Спасите меня!..
- Стоп-стоп-стоп! - обритый наголо мужчина с жидкими монгольскими усами вскочил из-за режиссёрского пульта. - Ну куда это годится, ёшкин кот?! Николай!..
Из-за декорации, изображающей болотную кочку с зарослями камышей, показались копна тёмных кудрей и перемазанное зелёным гримом лицо с ярко-голубыми глазами.
- Опять что-то не так? - вздохнул Хвощинский.
- "Что-то не так!" - передразнил режиссёр Виктор Юдгенов, подходя к сцене. - Это телепузики какие-то, а не нормальная игра! Как там говорил Станиславский, напомните?
- Станиславский, помнится, говорил "Не верю", - не без ехидства встрял Лиманов с другого края сцены.
- Это, между прочим, и вас касается, - перебил его Юдгенов. - Что-то я не вижу прыти, Федя! Фланируете, как фраер по Дерибасовской. Ладно, с вами отдельно, но вы, Хвощинский, что вы мне умирающего лебедя показываете?
- Чем вам мешал первый вариант, - буркнул Хвощинский, стирая тыльной стороной ладони пот пополам с гримом, - провалюсь в люк, и дело с концом.
- А кто вам мешает отыграть второй? Послушайте, Николай, я вас не узнаю, вам трудно, что ли, представить, что вы тонете? У вас что, ни разу в жизни почва из-под ног не уходила?!
- Бог миловал, - Хвощинский насмешливо развёл руками.
- Убил вас бог, - демонстративно возвёл глаза к потолку Юдгенов. - Так, Николай, Фёдор, по местам! Играем последнюю сцену ещё раз. И потрудитесь, - он топнул ногой, - хотя бы в этот раз провалиться нормально!
В следующую секунду Николай Хвощинский, тридцати семи лет, с третьего раза пытавшийся сыграть утопление в болоте, на глазах у Юдгенова и Лиманова, взмахнув руками, провалился сквозь сцену.

***
- А что в следующий раз? Вовсе убьют?
Уже вешая в прихожей куртку, Аскольд Яркин догадался, что у них гости. Во всяком случае, рыжей меховой курточки у Инги точно не было. Впрочем, долетевшая из гостиной фраза позволила вспомнить и хозяйку. Приятельница Инги по филармонии Кристина Хвощинская отличалась на редкость громким голосом.
- Вот объясни, мне, Инга, - продолжала она, - есть у них совесть или как? За десять дней с работы к Коле приходил только Сильников - ну, писатель. Зато последнюю неделю каждый день звонят из театра и спрашивают, когда муж вернётся к работе. Мозгами бы пошевелили! У Коленьки сотрясение мозга, - она всплакнула, - и левая нога в двух местах сломана, а они - работа, работа... Удивляюсь, как его ещё не заставили танец с саблями на костылях сплясать! Убийцы какие-то!
- Безобразие, - согласилась деликатная Инга.
- Прямо никакой на них управы, - мрачно продолжала Кристина. - Так бы и подала в суд!
- Это уж скорее к мужу, - ответила Инга. - А вот и он! - как раз в этот момент Яркин заглянул в гостиную. - Алик, ты очень кстати. Представляешь, Коля Хвощинский в больнице...
- Я уже в курсе, - Яркин пожал протянутую руку Хвощинской, потом обнял жену. - А как это случилось?
- Ужас тихий, - с готовностью начала Хвощинская. - Какой-то урод открыл на сцене люк прямо у него под ногами. А теперь сотрясение мозга и закрытый перелом... нет, что я - открытый!
- Это серьёзно, - Яркин покачал головой. - Значит, гражданский иск?
- Да что угодно, лишь бы поставить их на место!
- Понимаю, - адвокат взял со стола любимую трубку и принялся задумчиво вертеть её в руках. - Всё-таки, знаете, я бы для начала поговорил с самим Николаем.
Судя по выражению лица Кристины, она бы предпочла обойтись без утомительных задержек в виде сбора доказательств, и, пожалуй, разве что авторитет мужа близкой подруги удерживал её от того, чтобы поделиться этим соображением.
- Ой, делайте всё, что нужно, только поскорее, если можно, - страдальчески вздохнула она.

***
- Вот спасибо, что ты пришёл, - Хвощинский горячо потряс руку Аскольду, пока тот пытался разложить на тумбочке пакеты с фруктами, - а то я тут просто пропадаю заживо. Говорят, сотрясение мозга, книг не положено. Да я тут размягчение мозга скорее получу! Кристинка мне плеер принесла с аудиокнигами - и тот отобрали. Якобы головные боли могут начаться.
- Как я тебя понимаю, - вздохнул Яркин, присаживаясь на табуретку. Воспоминание о знакомстве с бейсбольной битой прошлой весной было довольно свежо.
- Я тут, чтобы не зачахнуть, все свои роли повторил, - продолжал Николай, откинувшись на подушку и сложив руки за головой. - Не веришь - мне Ланцелот за эти десять дней надоел больше, чем за всё время, что мы играли "Дракона"! Зато хоть вниманием не обделён, - признался он и отщипнул пару виноградин. - Меня сёстры со всего этажа сбегаются послушать! Им даже Янкевич понравился.
- Это твоя последняя роль? - уточнил Яркин.
- Ну да. Злодей из пьесы Саши Сильникова. Вещь, конечно, не классика - этакая, знаешь, помесь Акунина с Игорем Масленниковым. - Тут он сел в постели, наклонил голову и вкрадчиво произнёс: - Ну что вы, Аполлон Егорович, вы нисколько не злоупотребили моим гостеприимством... Мой дом - ваш дом... - Через секунду голубые глаза Хвощинского вспыхнули азартным блеском, и, схватив с тумбочки банан, он нацелил его на Яркина, как пистолет. - Вам не уйти, господа! Вы слишком хорошая мишень. Мне видны даже ваши тени! Кто первый пошевельнётся - хе-хе... стреляю.
- Впечатляет, - Аскольд негромко похлопал и подмигнул Хвощинскому. - Но, я так полагаю, последним смеялся кто-то другой?
- Не ошибаешься. В финале по милости автора я тону в болоте. Вот и провалился наяву. Брр, никому не пожелаю вот так, - Николая передёрнуло. - До сих пор иногда снится, будто я куда-то проваливаюсь.
- Да, что-то мы с тобой забыли про дело, - спохватился Яркин. - Как же это случилось?
- Ну как - как? Мы репетировали финал с Федей Лимановым. Я стою за декорацией - там, где люк. Юдгенов - режиссёр - вылетает, как водится, из-за пульта и давай придираться. И вот, когда он ногами затопал, я в этот люк и грохнулся. Теперь-то я понимаю, как земля из-под ног уходит...
- Постой, - перебил Яркин, - значит, за пультом никто не сидел и кнопками управлять не мог?
- Там не кнопки, а рычаги, - поправил Хвощинский, - но, получается, никто. Впрочем, темно было в зале, мне плохо видно.
- А кто ещё был в зале?
- На сцене только мы с Лимановым. На первом ряду Сильников сидел, но его хорошо было видно - он специально сел так, чтобы свет ему на текст падал.
- А режиссёрский пульт, значит, был освещён плохо. - Яркин приставил ко лбу палец. - А мог ли кто-нибудь незаметно подобраться и повернуть нужный рычаг?
- Пожалуй. Хотя, честно говоря - чего не знаю, того не знаю. Слушай, Аскольд, там моя жена не сильно на тебя давит с иском?
- Есть такое дело, - сознался адвокат. - А что?
- Да знаешь... деньги отсудить я всегда успею. Да и пёс с ними, с деньгами. Я просто чувствую - что-то у нас не то в театре происходит. Так что, наверное...
- Наверное, лучше я проведу расследование, - закончил Яркин, - и разберусь, кто тебе так опыта прибавил. А там решим, что дальше.

***
Ещё не опустившись в предложенное кресло, Яркин почувствовал, что атмосфера юдгеновского кабинета ему не нравится. Дело было даже не в том, что Юдгенов, прочтя на визитной карточке "адвокат по уголовным делам", не сводил с посетителя выпуклых чёрных глаз. Скорее в самой обстановке. И несмотря на то, что кабинет был тесноват, находиться втроём там было почему-то спокойнее, нежели вдвоём. Третьим был драматург Александр Сильников, совсем ещё молодой человек с беспорядочно рассыпанными по круглому лицу конопушками и постоянно приоткрытым ртом. Для того, чтобы превратиться в ходячую карикатуру, ему недоставало разве что очков. Возможно, он это осознавал и поэтому носил контактные линзы.
- Вы должны понимать, что если это не случайность, то вмешаются правоохранительные органы, - закончил Яркин. - Так что в ваших интересах, Виктор Петрович, содействовать моему расследованию.
- Если это не случайность, - перебил Юдгенов, - я этому остряку-самоучке, который нажал на тот грёбаный рычаг, лично ноги повыдёргиваю. Это ж надо - оставить нас без главного злодея!
- А что, разве некем заменить? - искренне удивился адвокат.
- Вообще-то мы стараемся обходиться без второго состава, - пояснил режиссёр, - у нас всё-таки частный театр. Сейчас, конечно, репетируем с Кайдаловым - это студент нашего театрального - но, честно говоря, выходит из рук вон плохо. Блин, падать тоже надо уметь, а не ломать ноги!
- Ну, что случилось, то случилось, - попытался разрядить обстановку Сильников, за что был вознаграждён взглядом, доказывающим, что резонёров здесь не жалуют - по крайней мере, за пределами сцены.
- Насколько я понял из рассказа самого Николая, - понизил голос Яркин, - открыть люк мог кто-то из находившихся в тот момент в театре. То есть, если я не ошибаюсь, это только участники спектакля?
- Практически да, - согласился Юдгенов. - Скажите лучше, господин адвокат, как вы предполагаете вести расследование?
- Для этого мне и нужно ваше содействие. Почему, вы думаете, я выбрал такое неудобное время для визита - пока актёры не пришли? Мне нужен предлог, чтобы постоянно находиться в театре, - Яркин слегка наморщил лоб, собираясь с мыслями. - Если я не ошибаюсь, Александр Леонидович, ваша пьеса - детектив? Думаю, я мог бы заменить консультанта...
- Вот уж кто нам нужен в последнюю очередь, - кисло ухмыльнулся Юдгенов. - В пьесе нашего уважаемого Александра Леонидовича, как любит выражаться продвинутая молодёжь, обоснуй сдох и отправился в топку. Да и какой консультант будет торчать на репетициях по двадцать четыре часа в сутки? Вот то-то и оно. Вы курите? - он выложил на стол пачку сигарет. Яркин, с сомнением взглянув на них, достал трубку и табак. - Ну, как хотите... На самом деле, если нам кого и не хватает, так только Хвощинского. А вы бы неплохо смотрелись в роли Янкевича, - неожиданно заметил он и прошёлся по кабинету, изучая лицо Яркина в фас и в профиль, - в вас порода есть и чертовщинка. Вы случайно никогда в театральной студии не занимались?
Яркин размышлял, не спеша раскуривая трубку, но где-то внутри уже поднималось знакомое заманчивое щекотание, которое позволяло сорокашестилетнему солидному адвокату снова почувствовать себя мальчишкой в неумело, но старательно наложенном гриме, с нетерпением ждущим выхода за тёмно-зелёным плюшевым занавесом школьного актового зала. Последний раз такое было полгода назад, во время охоты за похитителями антиквариата...
Да к чёрту всё! Он же прекрасно знает, что всегда в душе оставался мальчишкой, несмотря на офис, машину и трубку. К терпкому запаху вишнёвого табака уже примешивался слабый аромат пропылённого бархата и грима...
- Вы забываете, Виктор Петрович, - улыбнулся Аскольд Яркин, - что каждый адвокат всегда немного актёр.

 Отправлено: 16.10.10 12:19. Заголовок: Глава 2 Через час с..

Глава 2

Через час с небольшим Яркин - то есть для новых коллег уже не Яркин, а артист Игорь Полётов - сел в машину и положил рядом с собой на переднее сиденье пухлую папку. В ней хранился специально отпечатанный для нового исполнителя роли преступника текст пьесы Александра Сильникова "Любовь как приманка" (название, между нами, идиотское). Экземпляр как экземпляр, если не считать коротких пометок на первом листе со списком действующих лиц и исполнителей. Причём касались эти пометки не столько первых, сколько последних.
Репетицию Виктор Петрович со свойственным ему рвением отменил и вместо неё устроил Яркину что-то вроде обзорной экскурсии по личностям будущих коллег. Для этого даже не потребовалось спускаться в фойе - уменьшенная копия стенда с фотографиями актёров красовалась над его письменным столом - и Юдгенов, безжалостно тыча карандашом в лица новоиспечённых подозреваемых, награждал их не менее безжалостными характеристиками. Они-то и появлялись на титульном листе одна за другой.
Первым в списке стоял Фёдор Лиманов - исполнитель роли полицейского Енотова и, получается, непосредственный свидетель происшествия с люком. Для сыщика вид у него был вполне подходящий - гладко причёсанные волосы, спокойное, уверенное лицо с длинным подбородком. Впрочем, Юдгенов тут же объявил, что первое впечатление, как сейчас говорят с претензией на юмор, гроша выеденного не стоит, и возложил на невозмутимое чело Лиманова клеймо "раздрай и язва". По всему выходило, что носитель здравого смысла в пьесе вне роли служил зачинщиком всех скандалов и беспорядков, нередко выпивал, впадал по этому и другим поводам в депрессию, да и на язык ему лучше было не попадаться. Подозреваемый? Подозреваемый.
Да и Глеб Величко, игравший жертву преступных замыслов - простодушного и влюбчивого поручика Урбинского, на первый взгляд казался симпатичным. Специализировался он, как подсказывали роскошные усы и широкие плечи, на мужчинах чьей-нибудь мечты. Ему был выдан ярлык: "Мотылёк-катастрофа" (про себя Яркин подумал, что пьеса с таким названием произвела бы фурор). Причина, видимо, заключалась в феноменальном легкомыслии Глеба вкупе с горячностью и невезучестью. От таких людей, как подсказывал Яркину опыт, можно спокойно ждать неприятностей - они уж явиться не замедлят.
А вот его жена Арина Величко Яркину сразу понравилась, даже, откровенно говоря, чем-то напомнив Ингу. Женщины такой строгой и одновременно тёплой красоты встречаются редко. К тому же фотография оказалась на редкость удачной - в ракурсе совместились горделивый поворот головы с высокой причёской и мечтательно-недоуменный взгляд. Что-то в духе врубелевских портретов. Роль Сонечки Вульф - неземного создания, в которое, как уж водится, влюблены были все персонажи мужского пола, и по совместительству той самой "любовной приманки" - показалась Яркину слишком примитивной для неё. Впрочем, Юдгенов быстро сменил тему, прибавив напоследок, что "коготки у Ариши имеются, но высовывает она их редко".
О Валерии Шаталине режиссёр высказался совсем уж коротко: "Тёмная лошадка". Если верить фотографиям, то в этом крупном, широкоплечем мужчине не было ничего примечательного, как, кстати, и в его персонаже - отставном моряке Лопатине. А вообще чёрт знает этих фотографов: товарищ, делавший снимки для фойе, наверняка был весьма пристрастен и, видимо, захотел запечатлеть для поклонников разве что его широкое лицо. "Валера вообще-то мирный, - предупредил Юдгенов, - но за бзик порвёт". Не слишком-то это обнадёживало.
Ну, и последний, по непонятным причинам занесённый автором в конец списка - тот самый студент Дмитрий Кайдалов, у которого Яркину предстояло отобрать вожделенную роль. Фотографии его, естественно, в кабинете не нашлось, а Юдгенов и вовсе заочно размазал паренька по стенке, прокомментировав: "Бездарь погнался за автоматом". Выходило, что в прошлом семестре, точнее, перед Новым годом в какую-то постановку срочно потребовался актёр второго плана. Режиссёр, дабы не тратить времени и лишних денег, кинул клич по театральному училищу, и в итоге, соблазнённый не только перспективой "автомата", но скорее возможностью играть в настоящем театре, Митя с радостью захлопнул за собой ловушку. На этот раз его сняли с занятий попросту от безысходности, понадеявшись, что трогательного угловатого злодея не сразу заподозрят. Вот он, по идее, должен был стать подозреваемым номер один, но пока Яркин не спешил с выводами. Уж слишком мало опыта у парнишки, чтобы задумать такую пакость.

***
- Так, так, медленнее встаём! Ариночка, плечи чуть-чуть опустить! Расслабьтесь, вы же не в фитнесс-центре, - Юдгенов по привычке вознаградил одну из своих шуток коротким лязгающим смешком. - За рукой следим, за рукой! Как по ниточке поднимаемся! Во-от! Игорь, отличненько, только, наоборот, не расслабляемся!
Вот и думай, стоит ли очищать архивы от ненужных вроде бы доказательств. Хвощинский, который, несмотря на загипсованную ногу, добросовестно консультировал, точнее, гонял Яркина по роли, сам испытывал некоторые сложности с одной из ключевых сцен спектакля. Чтобы придать выдуманному им убийству зловещий колорит просвещающегося позапрошлого столетия, Сильников сделал земского доктора Феликса Янкевича ещё и гипнотизёром: подчинившись его злобной воле, обольстительная Сонечка дожна была вонзить кинжал в сердце ненавистного ему Урбинского. Для Николая, чьё представление о гипнозе сводилось к практически забытым сеансам Кашпировского, актёрская задача оказалась сложновата, и как-то сгоряча он даже посоветовал Сильникову вспомнить незабвенный афоризм графа Толстого про бумаги и овраги. Вот тут-то и припомнилась Яркину история трёхлетней давности, едва тогда не стоившая ему жизни - а точнее, видеозапись, сохранившая память об его знакомстве с профессиональным гипнотизёром. Именно эта запись и сослужила теперь отличную службу артисту Полётову, добросовестно повторявшему над головой Арины Величко все пассы и жесты находящегося в федеральном розыске гражданина Задорожного.
- Оч-чаровательно! - режиссёр потёр руки от избытка чувств. - Вы, Игорь, самого Хвощинского за пояс заткнули! Вы случайно не общались с настоящим гипнотизёром?
- У моей соседки цыганка на остановке выманила всю зарплату, - съехидничал Лиманов, выглянув из-за левой кулисы. - Тоже профессиональная работа.
- Вы ещё здесь? - мигом окрысился Юдгенов. - Я вас, кажется, посылал за Шаталиным! Сейчас его выход.
- Шаталин задерживается по семейным обстоятельствам, - поведал Фёдор, ухмыляясь половиной рта. - Лишает кота права на дальнейшую семейную жизнь.
- Ладно, хрен с вами, пока свободны, - Юдгенов махнул рукой в сторону сцены. - Полётов, можете идти, вас попозже вызовут. А вас, Федя, я попрошу остаться - прогоним сцену с покушением. Глеб где?
- Пьянствует, - ещё шире ухмыльнулся Лиманов. - Да, это, конечно, только мои наблюдения, но за те две недели, что мы репетировали с Кайдаловым, наш герой-любовник ходил как стёклышко...
- Ты, что ли, будешь мне диктовать, кого брать на роли? - рявкнул главреж. - Тащи его сюда, ёлки точёные!
- Моё дело маленькое, - вкрадчиво хмыкнул Лиманов, - только смотрите, как бы он вам поручика Ржевского не отмочил...

***
В коридоре из какой-то щели сразу засквозило, и Яркин без восторга отметил, что за время репетиции весь взмок и футболка под свитером неприятно липнет к телу. Можно подумать, что он не изображал гипнотизёра, а копал картошку. Говорят, что иные актёры от напряжения скидывают за вечер на сцене килограмма по три, и теперь в это охотно верилось.
Гримёрка, которую закрепили за Яркиным, тоже принадлежала Хвощинскому. Адвокат закрыл за собой дверь, повесил на стул свитер - в комнате было совсем тепло - и присел на табуретку перед плохо вымытым трельяжем (странно даже, что несмотря на название театра - "Зеркало" - данный предмет находился в таком небрежении).
Расследование пока начиналось не лучшим образом, и Яркин уже понемногу жалел, что согласился именно на такую форму прикрытия. Репетиции съедали чёртову уйму сил и времени, и за неделю разгадка не приблизилась ни на ноготь. Попытки как бы невзначай завести разговор о случае с Хвощинским ничего не давали: от Лиманова толку оказалось меньше, чем рассчитывал Аскольд, не говоря уж об остальных. Единственное действительно полезное дело, которое адвокат успел-таки сделать - это осмотреть режиссёрский пульт. Нужный рычаг, третий справа, ничем не отличался от всех прочих - такая же поцарапанная ручка из белой пластмассы. Повернув её и убедившись, что люк благополучно открывается, Яркин поразмыслил и пришёл к откровенно несложному выводу: чтобы быстро и незаметно провернуть такой план, нужно было хорошо знать, где этот самый рычаг находится. А из этого следовало, что кто бы ни отправил Николая в свободное падение, он был хорошо знаком с театральной обстановкой. Рассудив так, Яркин чуть было не исключил из круга подозреваемых Митю, но потом вспомнил, что и студент в театре далеко не первый день, и решил пока не спешить с выводами. Честно говоря, мальчишку было откровенно жаль. Узнав, что с роли его снимают, Кайдалов весь побелел, выкрикнул длинную, неразборчивую и обидную фразу и выбежал, хлопнув дверью. "По автомату убивается", - прокомментировал Юдгенов, но по совету Яркина оставил паренька ему на замену. С тех пор Кайдалов ходил мрачный и при встречах с Яркиным старательно делал вид, будто в упор его не замечает.
Разглядывая своё отражение в тусклом от потёков стекле, Аскольд Владимирович продолжал мысленно подводить итоги. Фактов не было. Непонятным оставалось даже, что было задумано - розыгрыш или месть? Оставалось только одно - строить гипотезы и снова перебирать подозреваемых одного за другим.
Да хотя бы Глеб Величко. Даже без комментариев Лиманова было ясно, что герой-любовник ревнует жену ко всем партнёрам по сцене, что и выражалось в последнее время в неумеренных возлияниях. Тем более что Хвощинский - мужчина весьма интересный и по сюжету у них с Ариной немало эпизодов. Пожалуй, проучить соперника таким образом Глеб вполне мог. Хотя, скорее всего, он бы выбрал для мщения момент, когда Николай с Ариной были бы на сцене вдвоём. С другой стороны, кто знает, когда бы ещё подвернулся удобный случай? В театре Величко давно, найти нужный рычаг ему бы труда не составило.
Именно то, что касалось рычага, и вызывало у Яркина определённые сомнения в виновности Кайдалова. В то время как по всем остальным пунктам парнишка был просто Идеальный Подозреваемый Номер Один. Возраст как раз тот, когда сносить капризы театральной фортуны с достоинством ещё не получается, зато амбиций предостаточно. Следствию, буде таковое случится, этого хватило бы за глаза, но Аскольд по привычке сомневался. Приключись такое сейчас и с ним самим, тут и гадать нечего - мотив у Кайдалова был железобетонный. Но как он мог даже предположить, что если Хвощинский окажется в больнице, ему сразу - пусть даже от безысходности - предложат непростую, в общем-то, роль? И всё-таки не мешало выяснить, где Кайдалов находился в момент падения - на занятиях или в театре, отметил про себя Яркин, вспомнив, что, по словам Николая, по первоначальному замыслу режиссёра он как раз проваливался в люк. Если Митя на репетиции крутился рядом, он вполне мог заметить, какой из рычагов поворачивал Юдгенов...
С Лимановым тоже выходило неясно. Характер у него для таких шуточек самый подходящий, в чём Яркин убедился на собственном опыте. Да и отношения со всеми в труппе испорчены. С другой стороны, не было самого главного - возможности. Как ни крути, а Фёдор - один из троих, за чьё алиби можно ручаться. А что, вдруг осенило Яркина, если "язва" сговорился с кем-нибудь - с тем же Глебом, к примеру? Ему живо представилось, как ехидный Лиманов где-нибудь в гримёрке подливает коллеге коньячок и нашёптывает на ухо: "А ты улучи минутку и поверни рычажок, дело нехитрое..." И режиссёрский пульт он видит не впервые. Кстати, о пульте. Наводя справки о будущих коллегах, Яркин выяснил, помимо всего прочего, и такой любопытный факт: Фёдор Лиманов, оказывается, два года проучился на режиссёрских курсах, но внезапно забрал документы "по семейным обстоятельствам". Весьма туманная формулировка. Может в итоге оказаться, что он даже не Николаю за что-то мстил, а вовсе на место Юдгенова метил.
Остальные в этом амплуа Яркину представлялись с трудом. Арина Величко? Маловероятно. Даже если ревность её мужа обоснованна, ей-то зачем? Разве что для того, чтобы спасти семью. Или предотвратить какую-нибудь ещё более опасную выходку запившего Глеба. Всё равно, неубедительно как-то. Шаталин? Ещё маловероятнее. Вот уж совершенно бесконфликтный товарищ. Правда, Юдгенов предупреждал: "Валера за бзик порвёт". Пример не замедлил вспомниться: накануне Шаталин вступился перед режиссёром за опоздавшую на полчаса Регину Чурилову (она играла второстепенного персонажа - увлечённую спиритизмом мадам Стогунцеву) и вгорячах накричал и на подвыпившего уже Величко. Так что, может быть, пресловутый "бзик" (который сам Яркин назвал бы обострённым чувством справедливости) и мог бы толкнуть его на отчаянную выходку.
Так, пожалуй, можно и Сильникова записать в подозреваемые, подумалось Яркину. Если допустить, что у Лиманова мог быть сообщник, то почему бы не быть ему у драматурга? А вдруг они заодно с Кайдаловым? Оба молодые, амбициозные, обоих Юдгенов в грош не ставит...
Мысли адвоката, от запутанности и безысходности приобретающие слегка параноидальный оттенок, прервал шорох за дверью, сменившийся быстрым перестуком каблуков. Яркин вскочил и подбежал было к двери, едва не наступив при этом на квадратик глянцевой бумаги, невесть как оказавшийся на полу.
Он поднял находку. Это была самая обыкновенная открытка, из тех, что по вечерам продавались в фойе театра. На открытке - Арина Величко, ещё более эффектная в тёмно-красном облегающем платье и с рассыпанными по плечам волосами, хотя от сходства с Ингой и врубелевскими портретами, которое так нравилось в ней Яркину, не осталось и следа. Вот тебе и версия о спасении семейного очага, невольно подумалось Аскольду. Хотя способ обратить на себя внимание она избрала не совсем обычный.
Обратная сторона открытки была исписана крупным неровным почерком. Яркин с удивлением прочитал:
"Если хотите дожить до премьеры - не задавайте вопросов, особенно насчёт открытого бассейна".

 Отправлено: 16.10.10 12:20. Заголовок: Глава 3 Яркин тут ж..

Глава 3

Яркин тут же распахнул дверь, но коридор уже опустел. Впрочем, этого следовало ожидать, сказал он себе, возвращаясь к зеркалу. Достал из ящика стола лупу и пристально рассмотрел необычное послание. Да, пожалуй, в наш век СМСок только в театре и можно получить анонимное предупреждение, написанное от руки. Как там у незабвенного Шерлока Холмса - "если рассудок и жизнь дороги вам..."
Написано послание было самой обычной чёрной гелевой ручкой, с наклоном влево. Посторонних отпечатков на поверхности глянцевого картона тоже не наблюдалось. Впрочем, самое важное Яркин из неё уже выжал. Первое - в театре действительно происходит что-то не то.
Второе - кому-то из актёров об этом наверняка известно, и известно нечто такое, о чём стоит предупредить новичка. В том, что письмо было составлено здесь, сомневаться не приходилось - на ещё не высохшие буквы в уголке просыпалось чуть-чуть гримировальной пудры. Почерк неровный, значит, писали второпях, скорее всего, даже не присаживаясь к столу. Выходит, была причина спешить.
И третье - всё это связано с каким-то открытым бассейном. В голове промелькнуло подобие воспоминания, но слишком смутное. Ладно, это потом, решил Аскольд. А вот вычислить, от кого пришла открытка, вполне возможно. Он вызвал в памяти звук удаляющихся каблучков. Значит, женщина. Судя по следам пудры - актриса. Но, во всяком случае, не Арина Величко. Яркин уже заметил за ней одну деликатную особенность: ростом она была ненамного ниже Глеба и, уважая его мужское самолюбие, избегала носить каблуки. Что, при нынешней моде на балетки, нисколько её не стесняло.
А значит, оставалась всего одна актриса, которая была занята в спектакле и находилась в этот момент в театре - Регина Чурилова.
По мнению Яркина, это суетливое и вечно опаздывавшее создание с огромными глазами и невероятным сооружением из тёмно-рыжих волос на макушке в последнюю очередь годилось на роль хранительницы криминальных тайн. Но богатый опыт по части такого рода загадок советовал ничему не удивляться.
Из коридора совершенно некстати послышались шаги. Но на этот раз однозначно не женские. Такой шум больше пристал бы вспугнутому неолитическими охотниками мамонту. Или, как выяснилось, окончательно потерявшему терпение Юдгенову.
- Что случилось? - Яркин едва успел сунуть открытку в карман брюк.
- Что случилось?! - топнул ногой главреж. - А то, что мы скорее дождёмся моих похорон, чем поставим этот чёртов спектакль! Величко, мать его женщину, нажрался в дым - я его отправил домой на такси. Ариша, конечно, с ним. Шаталин так и не появился. Мне что, с ведомостями о зарплате репетировать?!
- Досадно, - Яркин сочувственно вздохнул. - А вы не видели Регину?
- Нет, не видел, и если хоть кто-нибудь из них попадётся мне на глаза - уши к пяткам прибью! Ну ёшкин кот, разве у вас в суде бывает такая карусель?!

***
Расходились в этот день быстро и поодиночке. Вынырнувший невесть откуда Митя демонстративно протиснулся в дверь боком мимо Яркина, словно брезгуя об него испачкаться. Лиманов, садясь в машину, громогласно пообещал назавтра из солидарности явиться пьяным и с ветеринаром. Регина Чурилова так и не появилась.
Поразмыслив, Яркин решил пока ей не звонить и занялся открыткой. Догадка подтвердилась: образец почерка Чуриловой, взятый в отделе кадров, явно совпадал с почерком анонимного послания. Однако сейчас адвоката больше заботило содержание записки. Прежде чем расспрашивать Регину, надо было догадаться, какой такой угрожающий смысл заключался для неё в словах "открытый бассейн".
Сами по себе эти два слова ни на какие мысли не наводили. Нет, открытый бассейн в городе, конечно же, был - в развлекательном комплексе "Солнечная поляна", работал круглый год и не страдал от недостатка посетителей. Да что уж там - Яркин и сам приезжал туда купаться три недели назад. Но почему ему, ведущему расследование - или исполняющему роль Янкевича? - чем-то грозит простое упоминание этой темы? Актёрское суеверие? Ведь Янкевич по сюжету должен утонуть... Тьфу. Бред собачий.
И всё же какие-то смутные ассоциации были. Что-то, связанное с криминальными новостями...
Эврика! Зачем ломать голову, когда можно справиться в интернете?
Недолго думая, адвокат включил компьютер и ввёл в поисковую строку раздела новостей слова "открытый бассейн". Пробежал глазами несколько заголовков... и остановился на одном: "Самоубийца после смерти разоряет "Солнечную поляну".
Заметка была короткой:
"По прогнозам аналитиков, любимое место отдыха горожан может закрыться. После трагического самоубийства Натальи Зарайской сразу две влиятельных фирмы отменили заказы на корпоративные праздники в "Солнечной поляне", что заметно ударило по репутации центра в обеспечнных кругах.
Ведущая актриса театра "Зеркало" была обнаружена мёртвой вечером 3 октября на территории "Солнечной поляны" возле открытого бассейна. Причиной смерти стало пулевое ранение в голову. Несмотря на то, что оружия при ней не было найдено, показания близких и коллег покойной позволили прийти к однозначному выводу, что имело место самоубийство. По словам бывшего мужа Зарайской Виктора Юдгенова, на роковой шаг актрису толкнули тяжёлые обстоятельства в личной жизни и провал последнего в её жизни спектакля "Пигмалион", где Зарайская исполняла главную женскую роль".
Дочитав, Яркин не удержался и покрутил пальцем у виска. Хороши тоже следователи! С каких это пор пистолеты от самоубийц улетают в лучших традициях Корнея Чуковского? Значит, тут что-то нечисто, и именно об этой давней трагедии и предупреждала его Чурилова. Но если дело тогда умудрились замять, почему оно напомнило о себе именно сейчас? Возможно, что-то об этом мог знать и Хвощинский, который в результате оказался в больнице...
Размышляя так, Яркин продолжал просматривать заголовки и фотографии. В одной из подписей ему бросилась в глаза знакомая фамилия. Принадлежала она следователю, ведущему дело.
Яркин полистал записную книжку и через минуту набрал номер Валерии Пронько.

***
- Рада, что вы меня не забываете, Аскольд Владимирович, - прозвучал из трубки густой, уверенный голос бывшего прокурора. Знакомые интонации ничуть не изменились со дня их последней встречи в зале суда два с небольшим года назад. - Опять, наверное, за новую головоломку взялись?
- Вас не проведёшь, - улыбнулся Яркин. - Валерия Павловна, ведь это ваш сын участвовал в расследовании самоубийства Натальи Зарайской?
- Вы называете это самоубийством? - адвокату живо представилось, как Пронько, услышав вопрос, с насмешливой укоризной хмурит чёрные брови.
- Я пока не располагаю достаточной информацией, как это называть. Но у меня подозрения, что эта история далеко не закончена. Мне бы ознакомиться с материалами дела.
- Завидую вам, - невесело пошутила Валерия Павловна, - суёте нос в старые дела, а о нас потом никто и не вспоминает... Ну, будет, будет, это я ворчу. Сейчас Антону трубку передам.

***
Уже через два часа Аскольд Яркин сидел на жёстком стуле в помещении архива, углубившись в пыльную, хотя и тонкую папку с надписью "Дело №303/10" и жирным штампом "прекращено" на обложке. Напротив с выжидающим видом разместился капитан Антон Пронько - широколицый, основательный брюнет, почти фотографически похожий на мать. Сходство ощущалось даже в скупых методичных жестах и в манере сидеть, подавшись вперёд.
Он с любопытством наблюдал, как Яркин изучает страницы с результатами баллистической экспертизы.
- Стреляли предположительно из "нагана" военного образца, - прокомментировал он. - Практически в упор. Кстати, бывший муж не замедлил сообщить, что как раз такой револьвер ему достался в наследство от кого-то из родственников и после развода с покойной пропал из сейфа. Вот после этого нам и начали активно навязывать версию о самоубийстве.
- Значит, это кому-то было выгодно? - оторвавшись от бумаг, спросил Яркин.
- Юдгенову просто повезло, - буркнул Пронько. - У него как раз в это время был роман с Анной Трофимовой. Ну, вдова театрального магната. Ей скандал был нужен, разумеется, как зайцу курево. Ну, а поскольку гражданочка из разряда плотоядных...
- То дело быстро закрыли, - закончил адвокат.
- Я бы посоветовал товарищу Юдгенову почаще ставить свечки, что он надоел своей даме уже после того, как дело отправили на полку, - съязвил следователь. - Вы ещё почитайте свидетельские показания - просто картина маслом.
Яркин перевернул несколько страниц. Дальше пошли протоколы допросов. Перед глазами замелькали знакомые фамилии: Величко, Лиманов, Шаталин... Он бегло читал показания. Безликие, сухие фразы, повторявшиеся почти слово в слово: "Разрыв с мужем... такая неудача на сцене... тяжело переживала... было какое-то предчувствие..." Конечно, милиционер в протоколах сглаживал и ёрничанье Лиманова, и смущённое косноязычие Глеба, и многословное сочувствие женщин. Оттого показания ещё больше напоминали роли из какой-то неудачной пьесы.
Показания Юдгенова были пространнее остальных. В них нашлось место и револьверу, и "Пигмалиону", хотя не было ни слова о Трофимовой (что Яркина ничуть не удивило); впрочем, конец допроса, где непосредственно шла речь о дне преступления, всё равно получился какой-то скомканный.
На последнем, чудом, похоже, не выпавшем из папки, листе уместились показания единственного фигурировавшего в деле "человека со стороны" - некоего Купревича А.С., которого не допросить не могли по той простой причине, что именно он нашёл труп и вызвал служителей порядка. Читая протокол, Яркин хмурился всё больше: показания фактически непосредственного очевидца событий были смехотворно куцыми.
- Вот с ним бы я поговорил в неофициальной обстановке, - Яркин поднял глаза от бумаг.
- Он переехал, - капитан Пронько, стоя за спиной у Аскольда, через его плечо заглядывал в дело. - Но телефон остался прежним. Во всяком случае, должен был.

***
Веранда кафетерия в "Солнечной поляне", как это водится в западных фильмах, выходила прямо к бассейну. В летнее время, покончив со свежевыжатым соком, можно было разбежаться на чуть шероховатой, нагретой солнцем терракотовой плитке и плюхнуться в воду. Но сейчас стоял март, столики на веранду ещё не вынесли, и двое мужчин, разместившихся у окна, были одеты в свитера и потягивали горячий кофе.
Доктор Алексей Купревич, сидевший напротив Яркина, был приветливым тридцатипятилетним мужчиной с русой бородой. Он улыбался, но глаза выдавали загнанную глубоко внутрь тревогу.
- Вот там я её и нашёл, - тихо, хотя других посетителей в кафетерии не было, пояснил он и показал рукой в сторону бассейна. - Я здесь вообще-то бываю регулярно - заезжаю каждый раз после дежурства, чтоб в себя немного прийти. А тут вот такой сюрприз... Я сразу позвонил в милицию.
- И то, что в неё стреляли, вы тоже поняли сразу?
- Я не первый год на свете живу, - с достоинством ответил Купревич, - и знаю, откуда появляются такие вот аккуратные дырочки в голове. Я так и сказал следователю. Меня вызывали ещё два раза, а потом вдруг перестали. А через какое-то время все стали говорить о самоубийстве.
- А у вас есть основания этому не доверять?
- Мне приходилось видеть самоубийц, - покачал головой доктор. - В том числе и тех, кто стрелялся. Во-первых, "пуля в лоб" - это скорее поговорка, чем действительность. Стреляют обычно в рот. Да и вся её поза наводила на мысль скорее о том, что эту женщину застали врасплох. Но и это не главное. Когда я последний раз был в прокуратуре, то вспомнил одну вещь, но почему-то после этого меня и перестали вызывать. Я видел напротив бассейна, прямо за оградой, машину.
- Машину? - Яркин наклонился вперёд. - Вы запомнили номер или хотя бы марку?
- Номер не запомнил. Слишком далеко. Но цвет я разглядел - белая "лада" с тонированными стёклами. В сумерках её хорошо было видно.
- Как долго она там простояла?
- Да нисколько. Сразу развернулась и исчезла. Хотите, я покажу вам, где это было?

***
Прошагав минут пятнадцать по обмёрзшей, скользкой грунтовой дороге, начинавшейся прямо за оградой, Яркин и Купревич вышли на обочину шоссе. Метрах в тридцати от них дорога круто сворачивала налево, о чём наглядно извещал дорожный знак. Под столбом какой-то человек в пуховике, даже не снимая мотоциклетного шлема, возился со своим железным конём.
- Ну вот, - невесело заключил Яркин, - отсюда она могла уехать в любую сторону. Теперь, конечно, этого мы уж точно не узнаем.
- Я бы не хотел об этом больше говорить, - сознался доктор. - Я много думал об этом случае и наконец понял, что даже к лучшему, что мои показания не попали в дело.
- Может, я и согласился бы с вами, - серьёзно сказал адвокат, - но история получила новый поворот, и пострадал ещё один человек... Вас подвезти?
- Если вас не затруднит, - начал было Купревич.
В этот миг странный мотоциклист одним стремительным движением прыгнул в седло и сорвался с места. Почти сразу же послышался рёв приближающегося автомобиля. Не оборачиваясь, байкер пронёсся мимо стоявших на обочине людей и, наклонившись с мотоцикла, молниеносным движением схватил Купревича за полу пальто и дёрнул. Доктор потерял равновесие и, прежде чем Яркин успел подхватить его, рухнул ничком на асфальт.
Прямо под колёса вылетевшего из-за поворота огромного внедорожника.
Ослеплённый светом фар и оглушённый визгом тормозов, Аскольд схватил его за ноги и рванул что было сил, уже понимая умом, что не успеет...

 Отправлено: 16.10.10 12:20. Заголовок: Глава 4 - Ох, Аскол..

Глава 4

- Ох, Аскольд Владимирович, убьёте вы меня когда-нибудь! - Марта вскочила с обитой клеёнкой скамьи навстречу шефу, который как раз спустился по лестнице в приёмный покой. - Сначала сорок минут не могу вам дозвониться, а потом вы наконец берёте трубку и - здрасьте пожалуйста! - говорите: "Я в реанимации". Спрашивается, что я должна подумать? Ещё хорошо, что Инга Валентиновна пока не в курсе!
- Ты уж прости, телефон разрядился, - с виноватой улыбкой ответил Яркин. - Хотя, если рассуждать логически, обычно пациенты реанимации не отвечают на телефонные звонки.
- Всё равно, у меня от таких шуток сердце не на месте, - укорила помощница. - Так что всё-таки произошло?
- Самое скверное, что я предполагал, - пояснил Яркин, надевая плащ. - Только что на моих глазах пытались убрать свидетеля. Я, наверно, до старости буду гадать, как это я так рванул, что выдернул беднягу Купревича буквально из-под колёс. Ему, к несчастью, и без того досталось - он здорово ударился головой об асфальт, так что свидетель из него пока никакой. А я, можно сказать, дёшево отделался, - покраснев, он показал рукой на оторванный "погончик" на плаще.
- Оно и видно, - вздохнула Марта, - всё лицо в зелёнке.
- Так уж и всё? - адвокат засмеялся, чуть при этом поморщившись - свежая ссадина в углу рта всё ещё неприятно пощипывала. - Не обращай внимания. Это мне пришлось объяснить водителю того джипа, кому из нас чаще стоит смотреть по сторонам, а то он сразу полез с кулаками.
- Надеюсь, он-то в реанимацию не попал? - хихикнула Марта.
- Нет, но в отделение ему прокатиться пришлось. Впрочем, на самом деле этот любитель быстрой езды тут ни при чём. Я сразу должен был догадаться, что тот мотоциклист, который повалил Купревича, неспроста всё время был в шлеме. Не удивлюсь, если за мной следили с самого начала. Зато самое главное выяснилось. Кто-то - я пока не знаю, кто - не хочет, чтобы всплыли какие-то сведения о самоубийстве актрисы Зарайской. Хотя я всё меньше сомневаюсь, что на самом деле это было убийство... - Адвокат посмотрел на часы. - Ну ничего себе, уже без четверти десять!.. Я хотел поговорить с Николаем, но к нему уже не пускают. Придётся тебе, Марта, завтра расспросить его, не случалось ли с ним ничего подозрительного до больницы. А теперь домой, а то Инга и вправду решит, что я попал в реанимацию.

***
- Звонила Кристина, - Инга поставила на стол кружку с дымящимся крепким чаем. - Интересовалась, скоро ли суд.
- Мне всё больше кажется, что до суда ещё дожить надо, - Яркин зевнул, отрываясь от компьютера. - Спасибо, роднуль... Похоже, опять я ввязался в запутанную историю.
- Ну, я с самого начала знала, что выхожу замуж не за библиотекаря, - Инга чмокнула мужа в поцарапанную щёку. - Ложись-ка ты спать, а то выключишься прямо за столом. Знаешь, по-моему, ты даже похудел.
- Куда мне ещё? - прыснул от неожиданности Аскольд, но после небольшого раздумья согласился: - Пожалуй, есть немного. Придётся мне переходить на усиленное питание, а то к следующему процессу буду из всех костюмов вываливаться...
Он отхлебнул чаю и снова уткнулся в экран компьютера. На экране снова мелькали знакомые фамилии актёров. Предстояло разобраться, у кого из них имелся мотоцикл или - вдруг да повезёт - белая "лада".

***
Наутро Яркина поднял с постели короткий пронзительный писк будильника. Обычно Аскольд Владимирович просыпался сам, но после вчерашних приключений он не очень-то на себя надеялся. Вдобавок, как назло, Юдгенов накануне предупредил, что репетиции начнутся на час раньше. Непонятно, чего он рассчитывает этим достигнуть, если Величко, дай бог, к этому времени проспится, а Шаталин из-за кота наверняка всю ночь глаз не смыкал?
Инга ещё спала. Аскольд выключил будильник, погладил жену по рыжим кудрям и пошлёпал в ванную.
Человечество ещё не изобрело более действенного способа проснуться, нежели контрастный душ. Яркин пустил воду погорячее, зажмурился и, чтобы не терять времени, мысленно подвёл итоги вчерашней проверки. Из всей труппы мотоциклы имелись только у троих человек, причём у двоих в некотором роде косвенно: у Шаталина, у сына Лиманова и у бывшего мужа Чуриловой. Последний ходил в бывших почти год и, можно сказать, выпадал. Лиманов-младший, правда, дважды привлекался за превышение скорости, но такие, мягко говоря, деликатные поручения, как убийство нежелательного свидетеля, сторонним людям поручают не очень-то охотно. В Шаталина же, цинично поджидавшего, когда появится невольный убийца на внедорожнике, по-прежнему верилось слабо.
И была ещё одна деталь, настолько невероятная, что уже этим не могла не запомниться. Оказывается, Арина Величко, до замужества носившая фамилию Громушкина - да-да, та самая Арина, воплощённая женственность с врубелевской полуулыбкой, в студенческие годы (хотите верьте, хотите нет) увлекалась мотокроссом! И даже в соревнованиях участвовала. Четвёртое, не то пятое место по области среди юниоров.
Чудны дела твои, господи, подумал Яркин, включая холодную воду, разом прогнавшую остатки сна. Быстро растёрся полотенцем и, накинув халат, осмотрел себя в зеркало. Ссадина на щеке уже не болела, и, слава богу, усы почти полностью скрывали её. По крайней мере, если никто не будет приглядываться, можно будет обойтись без неприятных расспросов. Однако на всякий случай, поразмыслив, он решил сегодня повременить с бритьём.
Плохо то, что и рассказ Купревича по части фактов мало чем помог. Потому что из всех фигурантов дела белая "лада" с тонированными стёклами принадлежала только одному человеку - покойной Наталье Зарайской.

***
- А вы вина не принесли? - поинтересовался Хвощинский, озорно подмигнув Марте. - Сегодня есть за что - мне наконец-то разрешили встать! - он не без гордости кивнул на прислонённые к тумбочке костыли. - Теперь только поправляться. Вы ешьте виноград, Марта, а то у меня он из ушей уже лезет. Как там дела у Аскольда?
- Шеф сегодня на репетиции, - Марта пододвинула себе табуретку. - Понимаете, мы думаем, что случай с вами - он как-то связан со смертью одной из ваших актрис...
- Наташи Зарайской? - не дал ей договорить Николай. - Да, жаль неимоверно. Я тогда был на съёмках во Пскове. Мне, конечно, очень хотелось сыграть профессора Хиггинса, но от эпизода у Чарышева-младшего всё-таки не отказываются. Все говорили о самоубийстве, а я вообще-то не знал, кому верить. Это было на неё непохоже.
- Похоже, кому-то не нравится, когда сомневаются в этой версии, - заметила Марта, уплетая виноград. - Вот вчера единственный свидетель, у которого были сомнения, чуть не попал под машину. Спасибо, Аскольд Владимирович рядом оказался.
- Вот, значит, как, - актёр помрачнел и уставился в потолок. - Наверное, надо было сразу сказать, но я просто не вспомнил. Вдруг дело в той штуке, которую Юдгенов нашёл в подвале?
- А что он там нашёл? - насторожилась Марта.
- Беда в том, что я и сам точно не знаю. Это было с месяц назад, когда в подвале закончили менять трубы. Я как раз собирался домой, как вдруг ко мне в гримёрку вбежала Регина и с порога начала рассказывать, что в подвале происходит что-то странное. Я пошёл с ней. Спустились мы, словом в подвал и видим - Виктор роется в куче строительного мусора. Мне показалось, что в руке у него было что-то чёрное и блестящее. Но, говорю же, я как следует не рассмотрел.
- Чёрное и блестящее? - Марта задумалась. - А он в это время вас видел?
- Понятия не имею. Регина тут же потащила меня обратно. Кто их разберёт, этих женщин... прошу прощения, вас я не имел в виду, - Хвощинский сел на постели и поклонился с преувеличенной галантностью.

***
В зале горел верхний свет, после холодного, но ясного утра снаружи навевавший сонливость. Невыспавшиеся актёры рассаживались по пустым креслам в первом ряду. У Шаталина вид был совсем измотанный, Величко же, хотя и мрачный, выглядел абсолютно трезвым. Арина сидела рядом с мужем и что-то шептала ему на ухо. Вслед за Яркиным вошёл Лиманов, а с другой стороны - Митя и Чурилова. Не хватало только режиссёра.
- Сам-то запаздывает, - не замедлил прокомментировать Лиманов, садясь в кресло и закидывая ногу на ногу. - Нас вон выдернул из постелей... Слушайте, Полётов, где вас так разукрасили?
- Да так, - неохотно объяснил Яркин, пощипывая кончики усов, - заступился за одного знакомого.
- Браво! - зааплодировала Регина. - Да вы, Игорь, настоящий герой!
- Не вижу ничего геройского, - проворчал Шаталин. - По-моему, любой конфликт можно разрешить без кулаков.
- А вот я думаю, - неожиданно возразил Кайдалов, стоявший на сцене и вертевший в руках бутафорский пистолет, - что добро должно быть с кулаками.
- Ну извините, - запротестовала Арина Величко, - мне лично кажется, что добро с кулаками - это уже не добро.
- Правильно, - поддержал жену Глеб.
- Хорошенькое у вас добро получается, - мрачно заметил Кайдалов, - что же оно, стоит и ничего не делает? Прямо как в нашей пьесе - один тонет, а другой смотрит. Двойные стандарты, блин.
- Вы, кажется, не совсем поняли пьесу, - наставительно ответила Арина. - Если уж говорить о ней, то в конце концов, Янкевич сам себя наказал.
- Мне вот непонятно, - Кайдалов начал горячиться, - когда положительный у автора персонаж делает какую-нибудь мерзость или стоит с невинными глазами - это ему прощается. А если кто-нибудь другой наломает дров - его тут же зачисляют в плохие парни. А плохие парни, сразу ясно, долго не заживаются...
- Рановато у вас пошла профессиональная деформация, - заржал Лиманов. - Этак всю жизнь и будете бандитов с большой дороги играть.
- Мы вообще зачем ссоримся? - Шаталин явно чувствовал себя неловко из-за того, что случайно затеял дискуссию. - Каждый актёр имеет право оправдывать своего героя, на этом всё и строится...
- Вот так завтра Полётов сыграет Янкевича, - поджала губы Арина, - а послезавтра кто-нибудь пойдёт и загипнотизирует ради пенсии старенькую бабушку...
- Ограбит церковь, отнимет леденец у младенца и... что там ещё? - копеечку у юродивого, - Яркин не удержался: уж слишком аргументация напоминала ему доводы прокурора, у которого доказательная база гроша ломаного не стоит. - Арина, я прошу прощения, но вы себя со стороны слышите?
- Я попрошу насчёт жены... - многозначительно начал Величко, вставая с кресла, но в эту минуту в зал вошли Юдгенов и Сильников.
- Все здесь? - режиссёр ткнул погасшую сигарету в пепельницу на пульте и быстрым взглядом окинул зал. - Можно принимать поздравления, господа. Теперь и Эльдаров заболел!
Эльдарова Яркин не знал - этот пожилой актёр, игравший второстепенную роль приказчика, лёг на обследование ещё до случая с Николаем и, хотя клятвенно обещал вернуться живым и здоровым, похоже, оказался не в состоянии сдержать слово.
- Десять негритят отправились обедать, - пропел Фёдор. - К премьере, глядишь, один вы останетесь да ещё Ариша, она у нас положительная. Не то что мы, - он расплылся в ухмылке. - Плохие ведь, как сказало наше юное дарование, долго не живут.
- Я могу пока почитать за Эльдарова, - неуверенно предложил Кайдалов, проглотив насмешку.
- Слушайте, Виктор Петрович, - неожиданно оживился Сильников, - может, пусть Митя его и заменит? У меня не суть важно, какого возраста приказчик...
- Хм, чёрт с вами, - согласился Юдгенов. - Всё лучше, чем будете под ногами путаться. А теперь брысь под лавку, товарищ юное дарование, ваш выход потом! - скомандовал он. - Начинаем со сцены гипноза. Ариша, Полётов, на сцену. Шаталин, приготовьтесь!
На ходу припоминая нужные слова, Яркин взял с камина бутафорский револьвер и опустил его в карман пиджака. В этом уже появилось что-то знакомое, даже, можно сказать, привычное. Вроде вечно врущих электронных часов, на которые он по привычке поглядывал каждое утро, входя в офис, включённой кофеварки и первой утренней трубки, которой он попыхивал, углубляясь в очередное дело.
А теперь рабочее утро начиналось с гипнотических пассов.
- Встаньте... возьмите с ковра кинжал!
Арина медленно, как в полусне, подняла округлую белую руку. Пальцы мёртвой хваткой сжались на рукояти кинжала.
- Валерий, пошёл! - донёсся из зала, как сквозь пелену, свистящий шёпот Юдгенова.
- Остановитесь! Что вы делаете, Янкевич?!
В проёме двери в заднике сцены возникла крепкая фигура Шаталина. Да, тут он был удивительно к месту - некстати, но вовремя.
- Стреляйте! - причитал из-за пульта Юдгенов. - Ради бога, без отрыва от производства!!!
Яркин ещё успел какими-то задворками сознания подумать, что за все дни репетиций остроты Виктора Петровича ему надоели хуже горькой редьки. Не переставая правой рукой выводить в воздухе вензеля, левой он вытянул из кармана револьвер и впервые вдруг удивился его жуткой, тяжёлой настоящести.
- Оставьте её, слышите? Иначе я...
То ли чутьё опытного стрелка, то ли вовсе интуиция толкнула руку Яркина вверх, и он, почти не глядя, выпалил куда-то над головой Шаталина.
Выстрел прозвучал так неожиданно громко, что у Аскольда заложило уши. Шаталин сполз по стене со стоном, как и было предписано в сценарии, но пуля - самая настоящая револьверная пуля - вонзилась с хрустом в подпорку декорации над дверью и застряла в ней.
Арина тихо пискнула, выпустила из рук кинжал и без чувств осела на козетку.

 Отправлено: 16.10.10 12:24. Заголовок: Глава 5 На нескольк..

Глава 5

На несколько секунд зал накрыла жуткая, почти весомая тишина. Потом Глеб Величко в два прыжка взлетел на сцену и схватил Митю за горло.
- Ах ты крысёныш! - прохрипел он. - Да как ты смел Аришу...
- Прекратить! - Яркин сграбастал его за воротник. Вдвоём с поднявшимся на ноги Шаталиным они не без труда оторвали разъярённого Величко от Кайдалова. - В СИЗО захотели?
- Это вам обоим там место! - прорычал тот.
- Отпустите его! - вскочила с диванчика Арина. - Глебушка, я в порядке, только немного испугалась, - запричитала она, подбежав к мужу.
- Надо в милицию звонить... - пробормотал Валерий. Он задрал голову и, ероша волосы на затылке, с полминуты рассматривал дырку в декорации. - Это же боевая пуля, если я вообще что-нибудь понимаю. И порохом разит... - Он вдруг осёкся и сглотнул при мысли, что пуля запросто могла пролететь чуть пониже.
- Да и револьвер не игрушечный, - подхватил Яркин. - Кто же пронёс его в театр, интересно?
Арина Величко вдруг подобрала юбку и сбежала в зрительный зал. Остановившись перед креслом, в котором под её сумкой лежало пальтишко Кайдалова, она принялась без тени смущения рыться в нём.
- Вы что себе позволяете? - просипел студент, едва пришедший в себя после железной хватки героя-любовника.
- Я всё видела! - провозгласила Арина, не поднимая головы. - Он что-то в руке держал, когда поднимался на сцену!.. Ага! - она торжествующе выпрямилась. В руке её был зажат полиэтиленовый пакет.
- А ну-ка... - Яркин приблизился к ней. Ещё издали до него долетел резкий запах оружейной смазки.

***
- Я не понимаю, чего вы опять недовольны, - буркнул капитан Кошкин. - По идее, я мог бы вас вообще забрать за стрельбу в общественном месте. Так что спасибо скажите, гражданин адвокат, что я сохранил это ваше... как бишь его... инкогнито.
Прибывшие оперативники, наскоро покончив с опросом, надели на Кайдалова наручники и, прихватив злополучный пакет со следами смазки, уехали. В отделение увезли и Яркина, который и сам предвидел неизбежные вопросы.
- Да в моей-то благодарности можете не сомневаться, - Аскольд вынул трубку, повертел её в руках и, подумав, сунул обратно в карман. - А вот с Кайдаловым как быть?
- Как это как? - хмыкнул Кошкин. - Посидит себе в СИЗО, клопов покормит. На нём ведь огнестрел, зуб даю - нелегальный.
- И зачем, по-вашему, понадобилось Кайдалову подменять бутафорский наган настоящим? - спросил Яркин, не сводя с оперативника настойчивого взгляда.
- Вы же сами сказали, что вам отдали его роль, - усмехнулся Кошкин. - Вот парнишка вас и подставил. Слава богу ещё, что вы по вашему партнёру не попали. И какой чёрт вас надоумил?
- А о том, откуда взялся этот револьвер, вы не подумали? Это же не обычная "травма", достать его можно разве что на чёрном рынке, и за большие, между прочим, деньги. Уж побольше, чем у парня стипендия.
- Будьте покойны, разберёмся, - Кошкин пожал плечами. - Вы там занимаетесь сломанными ногами вашего друга - вот и занимайтесь, а серьёзные дела предоставьте нам.
- Да с удовольствием, - подчёркнуто любезно улыбнулся Яркин, вставая со стула. - Впрочем, если мне позволено будет высказать одно соображение - на вашем месте я сравнил бы пулю из этого револьвера с той, которой застрелили в октябре прошлого года Наталью Зарайскую.

***
Яркин ничуть не удивился, застав всю труппу (за исключением Юдгенова) вместо зрительного зала в буфете. Центром компании, собравшейся за круглым столиком, взамен режиссёра успешно служили наполовину опорожненная бутылка с коньяком и несколько плиток шоколада.
- Оба-на! Так вас не забрали? - осклабился Лиманов. - За это стоит выпить...
- Не-не-не, я за рулём, - отговорился Яркин, пододвигая себе стул, - мне мои права ещё не надоели. Я вот трубочку выкурю.
- Зря! - буркнул Величко, пытаясь сладить с лимоном при помощи давно не точенного ножа. - Мы с Валерой тоже за рулём, и пофиг.
- Шаталин, между прочим, сегодня второй день рождения отмечать должен, - прибавил Сильников. - Да, а что с Митей?
- Пока ничего не ясно, - покачал головой Яркин и принялся набивать трубку.
- Ну так надо ему помочь! - воскликнула Чурилова.
- После того, что он сделал с Ариной? - просопел Глеб, сражаясь со злополучным лимоном.
- Мы уже десять раз это обговорили, - вздохнул Сильников сквозь полный рот шоколада.
- Всё равно, - поддержал Регину Шаталин, - парня надо спасать. Предлагаю скинуться на хорошего адвоката.
- Вы вон лимон наш спасайте, - ухмыльнулся Фёдор, - а то Глеб, кажется, собрался играть соковыжималку. Полётов, вы у нас самый трезвый, заберите уже у него этот чёртов нож!
Чтобы не встревать лишний раз в разговор, Аскольд пододвинул к себе блюдечко с лимоном и взялся за дело.
- Я слышала от одной знакомой, - воодушевлённо сообщила Регина, - что у неё была одна знакомая, а эта знакомая знала одного молодого человека, у которого то ли жену, то ли девушку защищал такой адвокат Яркин. Вот бы с ним договориться!
- Я тоже про него слышал, - кивнул Шаталин. - Говорят, зубрище. Профессионал.
Яркина против воли разбирал смех - сказалось, видно, напряжение последних дней. На помощь пришёл лимон. Не выдержав очередного нажатия жалкой пародией на лезвие, он выпустил миниатюрный соковый гейзер прямо в нос адвокату. Яркин сморщился и не без облегчения фыркнул.
- Вы лучше скажите, что с пьесой делать, - вздохнула Арина. - Не успели Хвощинского заменить - ещё одного актёра потеряли.
- А, ерунда, - хмыкнул Лиманов, подливая себе коньяка. - Бросим её к чёртовой матери и возобновим что-нибудь из старенького. Да хотя бы "Пигмалиона". Я - Хиггинс, Шаталин - Пикеринг, а Элизу пусть Игорь сыграет, раз он в каждой бочке затычка.
Глеб заржал.
- В самом деле, вам только усы сбрить, и справились бы ничуть не хуже Наташи...
Повисла неловкая пауза. Шаталин заёрзал на стуле и кашлянул.
- Ладно уж, - махнул рукой Фёдор. Ухмылка почти осязаемо сползала с его лица.
Яркин почувствовал, что для расспросов о Наталье сейчас не время.
"Ну что ж, - сказал он себе, - пойдём с другого конца. Самое время, наверное, поговорить с Анной Трофимовой".

***
- Вас удивляет, что я выбрала именно это место для встречи? - Анна остановилась возле того места, где дорожка сворачивала к бассейну. - Давайте сядем.
Она первая опусилась на скамеечку. Яркин присел рядом, искоса всматриваясь в лицо собеседницы. И вынужден был признаться себе, что Анна Трофимова его удивляла. Она была красива, во всяком случае, эффектна - волнистые рыжие волосы, тёмно-карие глаза и очень белая кожа - но при этом выглядела неброско и сдержанно, словно приглушая свою красоту. Трудно было сказать, когда она найдёт нужным расправить свои яркие крылья. Во всяком случае, встреча с Яркиным была для этого недостаточно важным поводом. И она была умна - это чувствовалось с первой минуты.
- Я думаю, - сказал адвокат, - вы знаете, о чём я бы хотел с вами поговорить.
- Вы проницательны, - улыбка раздвинула аккуратно очерченные губы молодой женщины. - Это единственная моя глупость, о которой меня мог бы расспрашивать юрист.
- Тогда вам придётся быть откровенной.
- Если вы не позволите себе лишнего.
- Раз так, мне нужно знать, не вы ли стали причиной разрыва Натальи с её мужем?
- Я вас уверяю, мне незачем врываться в чужие счастливые семьи, - Анна хрипловато засмеялась. - Да и потом, я чересчур серьёзна для безумной страсти. Так что наш с Виктором роман давно бы выдохся, если бы он не интересовал меня с деловой стороны.
- Как это? - не без удивления переспросил Яркин.
- Вы, должно быть, знаете - мой муж был театральным продюсером. А я при его жизни занималась в основном своим магазином электрошокеров. Такой вот неженский бизнес. А когда Юрия не стало, мне пришло в голову попробовать себя в его деле и создать свой театр. Я тогда встречалась с Виктором, и "Зеркало" мне показалось идеальной базой. Юдгенов, конечно, звёзд с неба не хватает, но он был бы неплох в качестве режиссёра. А вот что касается набора актёров... Этим я собиралась заняться по своему принципу.
- Какому, если не секрет?
- Объяснить не так-то просто. Вот скажите... у вас есть любимый актёр?
Яркин на минуту задумался.
- Допустим, Сергей Чарышев.
- Я почему-то так и думала. И наверняка ваш любимый фильм - "Пробуждение в небе", верно? Ну вот, а я обожаю его в роли немецкого разведчика. Помните, был такой старый фильм? Я девчонкой ни одного показа не пропускала. С тех пор, когда при мне упоминают Чарышева, я представляю его вот таким - молодым, кудрявым, словом, таким я бы и хотела видеть его в моём театре. Впрочем, - она вздохнула, - актёр такого уровня не соблазнился бы на мою авантюру... я уж молчу о том, что его больше нет. А теперь представьте, что в каком-то театре служит такой молодой, кудрявый мальчик. Он-то мне и нужен. Одним словом, я ищу...
- Вы ищете копии тех, кто поразил ваше воображение, - закончил Аскольд.
- Именно. Так что большую часть Викторовой труппы я, простите уж мою откровенность, собиралась разогнать. Оставила бы кого-нибудь из мужчин - я так и не решила, кого - ну, и Наташу Зарайскую. Люблю, когда в коллективе есть своего рода закваска, иначе он рассыпается. У меня, слава богу, слишком много здравого смысла, чтобы ревновать.
- Любопытно, как к этому отнёсся сам Юдгенов, - вполголоса заметил Яркин.
- Да, это было больное место. Виктор не хотел расставаться с труппой - их вроде как многое связывало. Тогда я предложила компромисс: они ставят спектакль, чтобы я решила, что делать дальше. Они как раз репетировали к новому сезону "Пигмалиона".
- И пьеса провалилась.
- Да, это было для меня большой неожиданностью, - голос Анны звучал спокойно, оставалось только догадываться о том, что она думала и чувствовала в тот момент. - Наталья играла из рук вон плохо. Мне даже пришло на ум, что она не нашла лучшего способа выразить свою ревность. А потом её застрелили, - столь же невозмутимо закончила она.
Яркин едва не вскочил:
- Постойте! Вы знали и молчали?
- Вы думаете, я бы стала мешаться в уголовное дело, если бы верила в её самоубийство? - чуть улыбнулась Трофимова. - Тем более, именно я навела Виктора на эту мысль. В ту ночь он прибежал ко мне сам не свой и чуть ли не на коленях просил о помощи. Выходило, что он занял денег на спектакль у каких-то бандитов, и когда они поняли, что пьеса не окупится, то застрелили Наталью из его же пистолета, чтобы его припугнуть.
- Вы сами в это верите? - с недоумением спросил адвокат.
- Я это допускаю, потому что не первый год в бизнесе. Так вот, мне пришлось пустить в ход старые связи со времён электрошокеров. Должна сказать, нелегко это было. Впрочем, это была последняя услуга, которую я оказала Виктору.
- Вы решили не сотрудничать с "Зеркалом"?
- А что я, по-вашему, должна была сделать? Я говорила, что не ревнива, но это не значит, что у меня нет самолюбия и уж тем более - глаз. И как, по-вашему, можно сотрудничать с человеком, который обманывал меня с замужней женщиной?

***
Проводив Анну до машины, Яркин направился к своему "порше". В целом разговор с ней прояснил многое, правда, не давала покоя одна мелочь: Анна упорно не желала называть имя соперницы. То ли уязвлённое самолюбие мешало, то ли - этого нельзя было исключать - имелись основания посерьёзней. Всё, чего он добился в результате дальнейших расспросов - выяснил, что соперница была актрисой "Зеркала". "Неужели Арина?" - спросил себя Аскольд, но тут же вспомнил, что и Регина на тот момент ещё не порвала с мужем. Словом, как ни крути, а ни одна улика ещё не указала чётко на одного-единственного подозреваемого. Кроме разве что записки Регины.
"Впрочем, когда это улики приносили на блюдечке с голубой каёмочкой? - продолжал размышлять Яркин. - Займёмся лучше револьвером. Неспроста он всё-таки снова появился в деле. И главное - зачем, когда его уже и искать бросили? Ну ладно, допустим, Юдгенов всё-таки убил жену, из ревности там, из мести за сорванную премьеру. Не суть важно. Допустим, Коля видел, как он этот револьвер перепрятывает. Опять - зачем? Очевидно, в ходе ремонта прежний тайник был разрушен. Пока более-менее гладко. Но какого чёрта ему рисковать, вытаскивая орудие убийства на свет божий, да ещё подбрасывать Кайдалову, который к убийству Натальи никак не мог быть причастен?! Или его хотят сделать сообщником несуществующих бандитов? (В том, что никаким бандитам Юдгенов не задолжал, Яркин был уверен).
Вообще, почему все сразу заподозрили Митю? Да, он вертел в руках револьвер, и пакет нашли в его кармане. Но первое, по крайней мере, чистая случайность!
А что... что, если кого-то хотели убить чужими руками и для этого воспользовались револьвером? - осенило адвоката. - Ведь если бы я выстрелил - брр! - то Шаталину была бы крышка, а я сидел бы... точно не за рулём. Выходит, Шаталин для убийцы опасен ещё больше, чем Хвощинский. Почему? Либо он знает что-то о смерти Зарайской, либо - либо дело в моём присутствии. Но тогда кто-то догадался, что я не тот, за кого себя..."
Но в эту секунду Яркин уловил в зеркале заднего вида то, что заставило его разом позабыть о нагане. Сзади, не отставая, за ним ехала белая "лада" с тонированными стёклами и залепленными грязью номерами.
Хвост!
Яркин резко надавил на газ. Белая машина тоже прибавила скорость. Терять его из виду водитель явно не собирался.
- Ну хорошо же, - проворчал адвокат и перестроился в другой ряд, ловко обогнав замызганный микроавтобус. Его место тут же заняла выкатившая из-за поворота маршрутка. Яркин уже приготовился к следующему обгону, как вдруг снова увидел впереди автомобиль Трофимовой. Анна свернула в переулок. Взглянув в зеркало, Аскольд заметил, что и белая "лада" перестраивается с явным намерением выполнить тот же манёвр.
- Только этого не хватало, - процедил Яркин, живо вспомнив мотоциклиста и Купревича. - На этот раз ваши гангстерские штучки не пройдут.
Он не без труда вписался в поворот. Анна, по-видимому, следовала знакомым маршрутом, привычно сокращая путь до дома. С обеих сторон узкую проезжую часть окружали жилые дома с карликовыми двориками. Возле одного подъезда торчали даже качели. Архитекторы, конечно, позаботились о том, чтобы дети не сваливались с клумб под колёса, и отгородили жилую территорию низеньким заборчиком, в нескольких местах, увы, уже проломленным. Дыры были, по-видимому, неизбежным последствием того, что здесь с трудом разъехались бы две легковушки.
Впрочем, именно такая планировка улицы отлично подходила для задуманного Яркиным манёвра. Он сбросил скорость и в тот момент, когда "лада" готова была пойти на обгон, развернул свою машину поперёк дороги.
Белая "лада" резко затормозила. План Яркина сработал: автомобиль Анны исчез из виду, время было упущено, к тому же преследователь понял, что раскрыт. "А будешь глупости делать, - мысленно добавил про себя Яркин, - перейдём на более понятный язык".
Впрочем, глупостей не последовало. "Лада" развернулась на сто восемьедсят градусов и скрылась в каком-то дворике. Окно чуть приоткрылось, и до Яркина долетел низкий голос:
- Ещё раз увижу с моей тёлкой - ухи к пяткам прибью!
- Неплохо выкрутились! - крикнул вслед ему Аскольд.

 Отправлено: 16.10.10 12:24. Заголовок: Глава 6 Яркин почти..

Глава 6

Яркин почти не сомневался, что за рулём белой "лады" сидел его знакомый байкер. Хуже было другое: его появление наводило на вполне определённые и далеко не самые приятные мысли. И хотя опасность для Анны миновала, ему больше всего хотелось отодрать себя за уши.
Ясное дело, раз ему сели на хвост, то кто-то заранее знал об их встрече с Трофимовой в "Солнечной поляне". А узнать об этом, как ни грустно, можно было только подслушав его телефонный разговор. Встречу Анне он назначил из гримёрки, позвонив со специально купленной сим-карты, а из буфета вышел первым и по пути убедился, что никто за ним не следует. "Видно, плохо смотрел", - укорил себя адвокат. Откуда же взялась машина, которую со смерти Зарайской никто не видел, и, чёрт возьми, куда она ещё вздумает направиться?
Тут Яркин снова вспомнил о Шаталине. Если за Анну можно было пока не беспокоиться, то Валерию могла грозить вполне реальная опасность. Во всяком случае, пуля из "нагана" предназначалась для него. Не замедлил вспомниться разговор в буфете: Шаталин явно что-то знал или вспомнил о Зарайской, но предпочёл при всех придержать язык. Значит, нужно узнать, что именно, пока... Вот это "пока" Аскольду представлять очень не хотелось. Но после дерзкого нападения на Купревича особых иллюзий он уже не питал.
Его автомобиль петлял в лабиринте старых крохотных улочек. Быстро смеркалось, и Яркин порадовался, когда, наконец, сумел выбраться на широкую, хорошо освещённую площадь перед Домом культуры. Сверился с блокнотом и взял курс на улицу Полярников, где проживал Валерий Шаталин.

***
На ходу прикидывая, какой бы предлог выбрать для незапланированного визита, Яркин вдруг увидел возле одной из пятиэтажек тусклый огонёк сигареты, а затем - знакомую жёлтую куртку. Выйдя из машины, он убедился, что не ошибается. Валерий Шаталин в накинутой на плечи куртке стоял на крыльце под навесом и мял в пальцах тлеющий окурок.
- Полётов? - он спустился по ступенькам навстречу Аскольду. - Не ожидал.
- Вид у вас неважный, - озабоченно признался Яркин, подходя к нему.
- Да бессонница замучила, - буркнул актёр, отбрасывая сиграету. - Думал, после сегодняшнего без задних ног свалюсь - и ты подумай, не спится. Да что спать, когда... Вы ведь знаете, что это не Митя устроил?
- По крайней мере, я в этом уверен.
- Вы никуда не спешите, Игорь? - неожиданно спросил Валерий. - Сядем в вашу машину. Понимаете, мне нужно вам кое-что сказать. Вы ведь друг Коли?
- Ну да, - Яркин открыл дверцы, пропуская Шаталина на пассажирское сиденье.
- Я чувствую, - после небольшой паузы начал тот, зажигая новую сигарету, - я уверен, всё то, что сейчас происходит - это издалека тянется. Вы ведь знаете про смерть Наташи? Вот. Тёмная это история. На самом деле, Полётов, её убили.
- Я знаю, - ответил Аскольд, - за "Пигмалиона". Она сорвала спектакль.
- Сорвала? - Шаталин усмехнулся. - Вернее было бы сказать - мы сорвали. Вы не знакомы с Анной Трофимовой?
- Имел случай, - уклончиво ответил Аскольд.
- Вам ещё повезло, что только случай имели, - проворчал Шаталин. - А нам всем чуть не пришлось с ней работать. Слышали, наверно, какой театр она хотела устроить? А мы для неё были так, стеклянным зверинцем. Есть такая пьеса у Уильямса. Она себе фигурки переставляет и называет, как ей заблагорассудится. Если вовсе со стола не сметёт.
- И вы решили... - начал догадываться адвокат.
- Это была идея Наташи, - подтвердил Шаталин. - Хотя она была единственной, кого Трофимова оставляла в труппе без разговоров. И это Наташу больше всего злило. Вы, конечно, понимаете: если в нормальной пьесе халтурит один актёр, это бросается в глаза. Если же все будут играть не то, что хочет главреж... Мы, можно сказать, заново переписали сценарий. А руководил всем Лиманов - он талантливый мужик, мог бы и режиссёром стать, если б не проблемы в семье... Ну да ладно. Репетировали по ночам у Феди на квартире, урывками, но своего добились. И сыграли не "Пигмалиона", а плохих актёров, которые пытаются играть "Пигмалиона". - Он помолчал. - Трофимова, конечно, ничего не поняла, разве что психанула, а вот Юдгенов не такой идиот. Он почуял бунт на корабле.
Порыв ветра вырвал из пальцев Шаталина дымящуюся сигарету. Она шлёпнулась в мокрый снег. Шаталин молча проводил её взглядом и продолжал:
- Вы не смотрите, Игорь, что мы на репетициях собачимся, и поддеваем друг друга, и напиваемся иногда... Мы уже десять лет в одной упряжке, а это что-то да значит. Но Виктор... после знакомства с этой Трофимовой он изменился. Тоже, наверное, хлебнул власти. Словом, мы ещё только догадывались, что и за что нам будет, а Наташа всё поняла первой. И убедила нас, что возьмёт всю вину на себя. Вроде как из ревности - все ведь знали про роман Виктора с этой... ягуаршей. Я лично этого не хотел. Федя тоже. И Коля Хвощинский не допустил бы, будь он здесь. Но всё получилось уж слишком быстро. Наташа всё рассказала Виктору, а потом...
- Понятно, - кивнул Яркин.
- Но я всё-таки думаю, что это не Виктор, - неожиданно объявил Шаталин. - Он слишком цеплялся за эту возможность, даже после Наташиной смерти. Я не хочу этого думать, но это мог сделать... - он закашлялся и ответил не сразу, - кто-то из актёров. Боюсь, не я один так считаю. Скверно это, Полётов. Хуже некуда.

***
"Если б я был доктором, то всерьёз задумался бы, заразна ли бессонница", - невесело рассуждал Аскольд, ворочаясь с боку на бок. Убедившись, что в ближайший час, а то и два визит Морфея гарантированно не светит, он нашарил под кроватью тапки и поплёлся на кухню. Двор за окном был погружён в густую фиолетовую темноту, только у гаражей слабо мигал фонарик какого-то ночного автолюбителя.
Яркин напился воды прямо из-под крана, вытер усы и присел к столу. Дело вступило в ту довольно мерзопакостную стадию, когда, чем больше узнаёшь, тем больше всё запутывается. Всё равно что собирать пазл, когда два фрагмента должны образовать целую картинку, но, хоть тресни, не образуют. Кто-то застрелил Наталью Зарайскую. Кто-то отправил в больницу Николая. Кто-то следил за самим Яркиным и едва не прикончил доктора Купревича. Наконец, кто-то подсунул ему заряженный пистолет. Опыт не то что подсказывал - кричал, что всё это звенья одной цепочки и почти наверняка дело рук одного подозреваемого. А подозреваемого, который мог бы совершить всё и сразу, не было.
Юдгенов вполне мог застрелить жену и следить за Яркиным, зная, кто он на самом деле. Но как быть с пультом, из-за которого он вскочил у всех на глазах?
Кайдалов, возможно, желал избавиться от него и имел возможность подменить пистолет. Только где мог студент его взять, если между ним и Зарайской не было никакой связи?
Лиманов мог убить Зарайскую, чтобы она не раскрыла тайну их "диверсии". Но опять же - в момент падения Николая он был на сцене!
Правду о Яркине знал ещё Сильников. А больше ему предъявить нечего.
Почему Регина Чурилова подбросила записку?
Кто сел ему на хвост у "Солнечной поляны"?
И откуда взялась белая "лада"?
Яркин снова подошёл к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Возле гаражей по-прежнему мерцала тусклая жёлтая точка. Хм, машинально подумал Аскольд, а может, это и не сосед орудует, а любители чужих автомагнитол? Эти своё берут, хоть ставь машину в гараж, хоть не ставь.
Он вдруг резко выпрямился. Ну конечно! Так просто!
Как он сразу не заметил, что слежка за ним начиналась от "Солнечной поляны"? А значит, достаточно выяснить, нет ли там поблизости заброшенного гаража. Или - это, конечно, было бы незаслуженно просто - ещё не заброшенного.
Аскольд бросился в комнату за ноутбуком.
Через двадцать минут всё стало на свои места. Года три назад некий бизнесмен приобрёл под снос видавший виды гаражный комплекс как раз по соседству с "Солнечной поляной". По его мнению, "Поляна" только выиграла бы от соседства с очередным супермаркетом. Но снос так и не состоялся: новый владелец территории где-то недоплатил, как говорится, налоги со взяток и отправился валить таёжные сосны, а гаражи, больше никому не принадлежавшие, превратились во что-то вроде трёхзвёздочного отеля для бомжей.
Но главный сюрприз ждал Яркина в конце. В списке членов гаражного кооператива он наткнулся на знакомую фамилию: Михаил Чурилов, бывший муж Регины Чуриловой.

***
Проснулся он совершенно разбитым и долго стоял под тёплым душем, обдумывая предстоящий разговор с Чуриловой. Получалось смутно, поскольку мозг явно мстил за бессонную ночь. Решив начать сначала - то бишь с записки - Яркин допил вторую кружку кофе и вышел из дома. Снег во дворе темнел и таял на глазах. Карнизы покрылись сюрреалистической бахромой сосулек. Пахло мартом.
В машине Яркин включил радио. Из динамика брызнула бодренькая мелодия чешской песенки про Йожина, которую почти сразу сменил голос диктора. Пришло московское время для озёрских новостей.
Диктор казённым голосом докладывал об очередном безобразии в Горводоканале, об отсутствии необходимости сеять панику вокруг цен на лекарства (да сеют её, сеют, будьте покойны) и о судебном процессе, в котором (Яркин это знал) отличился Никита Медведев. За приятными новостями последовали криминальные.
"Сотрудникам Горгаза удалось предотвратить взрыв в пустующем гаражном комплексе на улице Осенней. Женщина, имя которой пока не разглашается, пыталась покончить с собой, отравившись выхлопными газами. Сотрудники милиции и аварийная служба, прибыв по вызову случайного прохожего, вскрыли гараж и обнаружили в нём белый автомобиль "лада", где находилась без сознания потерпевшая. В настоящий момент она в больнице, состояние её оценивается как стабильно тяжёлое. Происшедшее было однозначно квалифицировано как самоубийство, поскольку при осмотре была найдена предсмертная записка..."
Яркин выругался и чуть было не врезался в фонарный столб. Опоздал! Круто вывернув руль, он погнал машину к отделению прокуратуры.

***
Через двадцать минут, тяжело дыша, Яркин уже стоял перед столом капитана Кошкина.
- Что там у вас с Чуриловой?
- Нет, вы всё-таки экстрасенс, - невнятно пробормотал следователь сквозь бутерброд. - Мы же пока не разглашали имя!
- Сам догадался, - Яркин пододвинул себе стул. - Так зачем она это сделала?
- Длинная история, - самодовольно изрёк Кошкин, - но я вам скажу, товарищ адвокат - ох, не зря вы копали в этом "Зеркале". Чурилова созналась в убийстве Зарайской.
- И поэтому...
- Именно. Написала длиннющее письмо, положила рядом с собой в жестянку из-под печенья и открыла газ. В машине, между прочим, покойной Зарайской, которую милиция полгода искала.
- Если б искала, - пробурчал себе под нос Аскольд, - нашла бы гораздо раньше. Я могу посмотреть письмо?
- Оно на экспертизе, - возразил Кошкин, стряхивая крошки со свитера. - Но всё очень обстоятельно изложено. Чурилова, видите ли, изводилась от любви к ихнему режиссёру, а он сначала закрутил с продюсершей, а потом и вовсе задумал вернуться к жене. А она-то надеялась, что Зарайской и духу в театре не будет. А после "Пигмалиона" ей совсем сорвало крышу. Стянула, значит, у любовника из дома револьвер, да и пристрелила соперницу. Пушку потом спрятала в подвале. Только Юдгенов её случайно нашёл, и наша самоубийца ударилась в панику. Сначала отправила в больницу Хвощинского - подкралась к пульту и люк открыла. Потом выследила вашего приятеля-доктора - с ним, правда, не получилось - а под конец решила избавиться от пистолета и глупо подставила Кайдалова. Она и с Трофимовой думала расправиться, но вы помешали. Ну вот и всё, - Кошкин удовлетворённо откинулся на спинку стула, - дело закрыто. Подлечим нашу красавицу и отправим в тюремный лазарет.
Яркин нахмурил лоб. Версия, конечно, складная, но что-то в ней определённо было не так.
- Ну что вы так? - усмехнулся Кошкин. - Не всё же частному сыску верх брать над нашим братом следаком. Такова селява, как говорится. Между прочим, сегодня пришла баллистическая экспертиза - Зарайскую убили именно из этого нагана.
- Она объяснила, почему Хвощинский был для неё опасен? - перебил Яркин.
- А то как же? Он случайно видел, как Юдгенов нашёл пистолет. Вот и всё.
Яркин встал и оперся на стол Кошкина.
- Дело в том, товарищ следователь, что моя помощница беседовала с Хвощинским. И он прекрасно помнит, что о пистолете ему сказала сама Чурилова. Вам подсунули нового козла отпущения, и молите бога, чтоб она осталась жива.

***
- Я, честно говоря, даже рад, что всё именно так закончилось, - Юдгенов размашистыми движениями сметал со стола загромождавший его хлам. - Хотя, честно говоря, для меня это большая неожиданность. Я рассчитывал на Регину. Понимаете, мы хотели открыть сезон "Женихом к Рождеству", а у неё там роль матери. И заменить практически некем. Впрочем, хорошо ещё, что мы это узнали сейчас, а не перед премьерой, - он нервно засмеялся.
- А что теперь?
- Буду выкручиваться, - пожал плечами режиссёр. - Лиманов сыграет.
- А разве Лиманов - травести? - удивился Яркин.
- Иногда он играет комических старух, - Юдгенов навалился коленом на выдвижной ящик, но тот упорно не сдвигался ни на сантиметр. - Тут, конечно, роль немного другая, но всё равно лучше, чем приглашать человека со стороны. - Оставив попытки справиться с ящиком, он вздохнул. - Вы, наверное, уйдёте теперь... Жаль, очень жаль. Вы, Аскольд Владимирович, зарываете свой талант в землю. Мне бы хотелось увидеть вас на премьере.
- Право, не знаю, - Яркин встал и осторожно, чтоб не заработать синяк, обогнул режиссёрский стол. Юдгенов явно не отличался любовью к порядку: место на столе расчистилось за счёт переполненных ящиков. Про себя адвокат удивился тому, какие странные предметы можно обнаружить в режиссёрском кабинете: стопку газетных вырезок, магнитную ленту, две колоды разрозненных карт, пузатый барометр, которому место скорее в реквизиторской... Из кучи хлама торчал хвостик медной проволоки, свёрнутой в кольцо.
Яркин сначала не понял, почему она привлекла его внимание. Казалось бы, что странного в проволоке: перевязать там, закрепить - пользы от неё уж всяко больше, чем от дурацкого барометра или крышки от вьетнамской шкатулки. Но всё-таки его присутствие выглядело странно. Если только не...
- Или всё-таки сомневаетесь? - шутливо осведомился Юдгенов.
- Виктор Петрович, позвоните Сильникову, - сказал адвокат. - Нам надо кое-что обсудить, - и вышел из кабинета.

***
- Так в чём же дело? - спросил писатель, на всякий случай усаживаясь подальше от письменного стола. - Я слышал только, что Регина Чурилова пыталась отравиться и что её подозревают в убийстве...
- Всё верно, - ответил Яркин, - но я уверен, что дело ещё не окончено. Некоторые детали говорят о том, что у убийцы есть сообщник.
- Не может быть? И он тоже в театре?
- Боюсь, что да. И он, возможно, ещё более опасен. Так вот, - он театрально описал рукой полукруг, - я пригласил вас, господа, чтобы предложить вам план его поимки.
Однако он не сказал ни Юдгенову, ни Сильникову о том, что успел побывать в зрительном зале и, главное, что он там нашёл - тонкую царапину вокруг белой рукоятки рычага, который открывал люк в левой части сцены.

 Отправлено: 16.10.10 12:25. Заголовок: Глава 7 - Так что ж..

Глава 7

- Так что же вы предлагаете? - спросил Юдгенов.
- Возможно, мой план вас удивит, - Яркин прошёлся по кабинету. - Если честно, он меня и сам удивляет, но ничего другого предложить не могу. Александр Леонидович, скажите - вам не жалко конца вашей пьесы?
- В смысле?
- В том, что в интересах расследования его бы следовало изменить, - абсолютно серьёзно изрёк Яркин.
- Я с вами поседею! - схватился за голову Юдгенов. - Ну хорошо, а как же вы его планируете изменить?
- От вас потребуется не так уж много, - заверил Яркин. - Янкевич должен остаться в живых.
- Это как - в живых? - изумился Сильников. - Но весь смысл пьесы... Он же признаётся только потому, что ему всё равно не спастись! И монолог Енотова в конце... Там ведь всё построено на образе болота.
- Уверяю вас, моё личное отношение к Янкевичу тут абсолютено ни при чём. Хотя, должен сказать, эта хитрая морда мне по душе... Ну да ладно. В конце концов, человек после того, как чуть не утонул в трясине, может и не таких глупостей наговорить, попросту от облегчения.
- Допустим, - вмешался Юдгенов. - Допустим, он даже в монастырь уйдёт. Но как мы сыграем спасение?
- Нет ничего проще. Лиманов протянет мне какой-нибудь дрын и выволочет, так сказать, на сухое место. Я надеюсь, в реквизите найдётся что-нибудь подходящее?
- Мы не выбросили остатки композиции из корней для "Дракона", - вспомнил Юдгенов. - Так вы говорите - Лиманов?
- Без него план не сработает, - подтвердил Яркин. - К сожалению, больше я ничего сказать не могу. Сами понимаете - у стен есть уши. Но хочу вас успокоить, Александр Леонидович: финальный монолог можете не переписывать. Если, конечно, - тут он улыбнулся уголком рта, - вас не накроет жалость к этой хитрой польской морде.

***
- Вы уверены, что всё получится? - обеспокоенно спросила Марта.
Адвокат и его помощница сидели в кафе напротив здания суда и пили кофе с пирожками.
- Завтра к этому времени, - задумчиво сказал Яркин, - если расчёт верен, наши криминальные друзья будут уже сидеть в наручниках. Ты была в магазине Трофимовой?
- Да, как мы и думали, - Марта взяла ещё пирожок. - Продавец готов подтвердить.
- Отлично, - Яркин потёр руки. - А Кошкину ты позвонила?
- Нет ещё.
- Пожалуй, лучше я сам, - решил адвокат. - Кстати, мотоцикл нашёлся - его сбросили в реку под мостом, по-видимому, вчера ночью. - Он помешал ложечкой дымящийся кофе. - Приходи завтра на репетицию, а то, может быть, и не увидишь меня на сцене...

***
- Последний раз верю вашему Яркину на слово, - пробурчал Кошкин, устраиваясь рядом с Мартой во втором ряду. - Имейте в виду, если не сработает...
- А когда, скажите, не срабатывало? - уверенно возразила Марта. - Тсс! Начинается, кажется.
- Странная пьеса, - прокомментировал Кошкин, разглядывая декорацию. - Болото какое-то, лес. И как он собирается...
- Да тише же! - топнула ногой Марта.
Из-за кулис появился запыхавшийся Юдгенов и рухнул за пульт.
- Поехали! - проорал он.
На сцену, отстреливаясь из бутафорского револьвера, выбежал Яркин в чёрном костюме, а за ним, путаясь в полах крылатки - Лиманов. Марта тихо ойкнула и затаила дыхание.
- Стойте, чёрт вас возьми! - продираясь сквозь декорации, кричал Лиманов. - Не делайте глупостей, Янкевич!
- Сначала... поймайте меня! - Яркин хрипло засмеялся и бросил в кусты сползающее с носа пенсне. - Я вас предупреждал, господин филёр - у нас места опасные!
Лиманов попытался перепрыгнуть через вывороченный пень, но споткнулся и упал. В этот миг Яркин снова нажал на спусковой крючок. Первый выстрел прогремел как раз тогда, когда Лиманов растянулся во весь рост, но за ним последовал сухой щелчок. Бесполезный револьвер улетел в кусты и приземлился с жутким чавкающим плеском.
- Остановитесь, там... трясина! - хрипел Лиманов, с трудом поднимаясь. - Сдавайтесь же, я добьюсь для вас мягкого наказания! В каторгу не пойдёте...
- Хорошенький выбор - свобода или острог! - Яркин развернулся и очертя голову бросился в левый угол сцены. - А на вашем месте я бы не двигался... Аааа! Проклятье!
С последними словами Яркин прыгнул за декорацию-кочку, судорожно взмахнул руками и исчез за фанерными камышами. Марта тоненько взвизгнула. Лиманов рывком вскочил на ноги и начал оглядываться. Из камышей снова показалось лицо Яркина - теперь измазанное буро-зелёным гримом и искажённое паническим ужасом.
- Проклятье! - выкрикивал он не своим голосом, отчаянно хватаясь за декорации. - Я... я тону!.. Енотов! Помогите, ради всего святого... руку!
- Я слишком далеко!
- Помогите... я не хочу так умирать! Спасите меня!..
Марта до хруста стиснула пальцы.
- Дьявол... да сделайте же что-нибудь! Меня засасывает!!!
Лиманов бросился назад и схватил толстый длинный обломок древесного корня. В два прыжка он оказался у края "болота" и протянул спасительный сук партнёру. Яркина уже почти не было видно - только изредка мелькали руки.
- Держитесь! - взывал Фёдор. Снова показались руки и сомкнулись на куске дерева.
- Держусь! - прохрипел голос из-за декорации.
Лиманов перехватил сук поудобнее и рванул, но тут произошло то, чего не пришло бы в голову ни одному автору пьес про девятнадцатый век. Фёдор вскрикнул и без сознания рухнул на пол.
- Федя! - раздался крик Арины. - Что вы с ним сделали?!
Яркин одним прыжком вылетел из-за декорации и, подбежав, наклонился над Лимановым. Несколько секунд прошло в мёртвой тишине.
- Пульс есть, - сообщил он, выпрямляясь. - Это электрошок.
- Но откуда? - спросил Шаталин.
- Элементарно, господа, - Яркин поднял сук, с помощью которого ему едва не "спасли жизнь", и отломил один конец. - Папье-маше. Электрошокер был вставлен с тем расчётом, чтобы тот, кто схватился за этот конец, получил гарантированный удар током. Я, конечно, ожидал сюрприза, но не совсем такого... Одного только не пойму, Виктор Петрович: кому вы предназначали эту игрушку - Лиманову или мне?
- Я... как... что вы себе позволяете?! - затравленно озираясь, завопил Юдгенов.
- Вряд ли Фёдор успел затереть ваши отпечатки пальцев, - Яркин вытащил из кармана платок и принялся стирать с лица грим. - Вы ведь купили электрошокер у Анны Трофимовой и сами вклеили его в этот самый дрын. Ещё бы, трудно полагаться на вашу сообщницу после её нелепой идеи с пистолетом.
- Сообщницу? - удивился Кошкин, уже державший наготове наручники. - Где она?
В проходе послышался топот бегущих ног и визг. Раскрасневшаяся Марта стояла над лежащей Ариной Величко, заломив ей руку за спину.
- Она сбежать хотела! - возбуждённо сообщила помощница адвоката.
- Маленькая дрянь! - прорычало неземное создание, отчаянно тряся головой и теряя шпильки. Тёмные космы падали ей на лицо, производя малоприятное впечатление. - Вы ничего не докажете!
- Арина! - Глеб попытался оттолкнуть Кошкина. - Что за произвол?!
- Вашей жене придётся ответить за укрывательство убийства, - пояснил Яркин, пока Кошкин скручивал Юдгенова, - и за покушение на Алексея Купревича. Ведь вы, Арина, в молодости занимались мотокроссом?

***
- Но как же вы, ёлки зелёные, вообще до этого додумались? - в третий раз спросил Кошкин.
Вызванный наряд милиции увёз Юдгенова и Арину на допрос к следователю Соломиной, а капитан задержался в театре. Вместе с ним и Мартой оставшиеся участники спектакля "Любовь как приманка" собрались в гримёрке Аскольда, который в данный момент отмывался под краном от следов сценического купания в болоте.
- А... минуточку, - отозвался адвокат, вытирая лицо полотенцем. - Чёрт, усы слиплись... Давайте по порядку, - он сел на свободный стул у трельяжа. - Я предполагал, что история с Хвощинским, которая привела меня сюда, не просто случайность, но далеко не сразу начал догадываться, кому он помешал. Первой ниточкой была записка от Регины Чуриловой, которая в такой завуалированной форме дала мне понять, что причину следует искать в "Солнечной поляне". Да-да, уважаемый товарищ капитан, Регина с самого начала хотела мне помочь и, боюсь, именно за это чуть не поплатилась... После того, как я установил связь между смертью Зарайской и происшествием с Николаем, последовали события, я бы сказал, необдуманные и неприятные. Сначала покушение на Купревича, потом этот револьвер, который испортил декорацию...
На самом деле я давно начал подозревать Юдгенова. Его роль во всех событиях была более чем двусмысленной. Он так старался замять дело о смерти жены, что это наводило на подозрения. У него был и мотив: прошлой осенью "Зеркало" должно было перейти под патронаж Анны Трофимовой, что было выгодно для Виктора Петровича и куда менее - для актёров. Наталья не дала этому осуществиться и, более того, призналась во всём мужу. В тот вечер, скорее всего, Юдгенов назначил жене встречу около бассейна и выстрелил ей прямо в голову... А потом воспользовался влиянием своей любовницы, и в итоге было состряпано абсурдное дело о самоубийстве. Пистолет он спрятал в подвале театра, где его и видели Николай с Региной. И всё-таки я не мог до конца поверить в эту версию.
- Почему же? - удивилась Марта.
- Она казалась, откровенно говоря, слишком очевидной, чтобы быть правдой. Но дело даже не в этом, - Яркин задумчиво раскуривал трубку. - Я исходил из того, что все преступления совершены одним человеком. А это вынуждало меня исключить Юдгенова из списка подозреваемых. Вы же помните, на время роковой репетиции у трёх человек - Юдгенова, Сильникова и Лиманова - было железное алиби. Нападение произошло в тот момент, когда режиссёр выбежал из-за пульта и оставил его без присмотра. Поэтому я искал подозреваемых среди других актёров, что ещё больше запутывало дело.
- И и как же вы вышли из положения? - спросил Лиманов, лежавший на кушетке (он пришёл в себя ещё до приезда врачей и категорически не желал ложиться в больницу, пока всего не узнает).
- Мне помог случай. В ящике стола у Юдгенова я случайно заметил моток тонкой проволоки. И мне пришла в голову неожиданная мысль: что, если такая проволока была привязана к рычагу? А если так, то второй конец должен был находиться в руке Юдгенова. Я осмотрел рычаг и нашёл на нём царапину от проволочной петли. И тогда всё стало на свои места.
Я придумал план, как заставить Юдгенова пойти ва-банк. Предложив переделать конец спектакля, я намекнул ему, что подозреваю Лиманова и при этом верю в виновность Регины. Он проглотил наживку. Я, правда, рассчитывал, что он разыграет покушение именно на меня, но получилось то, что получилось... извините уж, Фёдор.
- Да, но как вы догадались, что Юдгенов действовал не один? - вмешался Сильников.
- Когда мне сели на хвост после разговора с Анной Трофимовой. Юдгенова не было в театре, когда я договаривался с ней о встрече. Тогда я начал предполагать, что мотоциклист и шпион в машине - это и есть, говоря по-театральному, Второй Убийца. Я, правда, думал, что это мужчина, судя по его отчаянно дерзким поступкам. Тут мне, честно говоря, помогла внезапная догадка. Юдгенов в беседе со мной упомянул, что хочет поручить Лиманову женскую роль. И тут я вспомнил моего бесшабашного водителя и предположил - а вдруг это женщина, переодетая мужчиной? Лица-то я так и не видел. А к тому времени я уже знал, что Арина Величко - опытный байкер. Следить за мной она, очевидно, начала, узнав о подозрениях Регины - а догадаться о них было несложно. Тогда же я понял окончательно, как подкинули пистолет. Сумочка Арины лежала поверх пальто Мити Кайдалова. Зачем, когда в зале полно пустых кресел? И ведь именно Арина нашла в кармане Мити пакет из-под пистолета. Вывод ясен - именно она его подбросила. Исключительно дерзкий, рискованный и абсурдный по сути ход, как, впрочем, и всё, что она делала. Ведь вы именно её подозревали, Валерий?
- Да, - признался Шаталин. - Я догадывался, что между ней и Юдгеновым что-то есть. И знал о мотоциклах. Вы будете смеяться, но мы как-то пересеклись в спортклубе. Правда, очень давно.

***
- Я, пожалуй, закажу ещё томатного сока, - протянул Хвощинский.
Прошло полтора месяца после событий в театре "Зеркало". В это воскресенье, поскольку у Николая не было репетиций, а у Аскольда - срочных дел, двое друзей решили встретиться в "Солнечной поляне". Они снова выбрали столик в помещении с видом на аллею для прогулок, поскольку веранда, несмотря на начало мая, была переполнена отдыхающими.
- Неплохая мысль, - одобрил Яркин. - Наконец-то здесь можно спокойно отдохнуть - без пистолетов и мотоциклов.
- Не напоминай, - вздохнул Хвощинский. - Кристина, кажется, так и не простила нам, что мы не стали заявлять гражданский иск.
- Брось, - с улыбкой заверил Аскольд. - Это просто способ выманить из тебя подарок. Юдгенов всё равно оказался банкротом. Он, кстати, собирался издать Сашину пьесу под своим именем. Надеялся ещё что-то получить!
- А я недавно видел Сильникова в театре, - вспомнил Николай. - Он пишет новую пьесу об адвокатах. И хотел бы, между прочим, с тобой проконсультироваться...
- Что ж, я к его услугам, - засмеялся Яркин. - А как поживает его первый шедевр?
- Пойдёт в осеннем сезоне. С тех пор, как Федя Лиманов стал нашим худруком, беспорядков стало не в пример меньше. Жаль, конечно, что мы потеряли Глеба - он полностью отдаёт себя защите жены. Но Федя сумел залучить к нам очень милую супружескую пару из Саратова, они как раз играют Урбинского и Сонечку. Кстати, о супружеских парах. Валерий сделал Регине предложение! В июле уже свадьба.
- А как твой Янкевич? - спросил Яркин. - Больше не возникает проблем с гипнозом?
- Проблем никаких! Прямо не знаю, как тебя благодарить за кассету. И самое главное! Ты не поверишь, но Сашка полностью изменил конец пьесы! Янкевича сдают полиции, а по дороге он убегает. Так что в болоте мне тонуть больше не придётся.
- С чем тебя и поздравляю.
- Я только не знаю, как дела у Мити Кайдалова, - Николай задумчиво листал меню. - Я слышал, идёт набор студентов в новый частный "Театр образов". Странное название, между нами, но, надеюсь, нашему студенту повезёт.
- Что-то знакомое в этом названии, - Яркин вдруг повернулся к окну. - Взгляни-ка! Тебе никого не напоминает эта пара?
По аллее шла стройная рыжеволосая женщина. Её сопровождал угловатый молодой человек в дорогом кожаном френче, с волнистыми белокурыми волосами.
- Да это же Трофимова, - узнал Николай. - А рядом с ней... Быть того не может! Митя?
- Немецкий разведчик Герман, - уточнил Яркин и лукаво прищурился. - Первая роль Сергея Чарышева.