Дом, в котором живут злодеи

Кричите, взывая к прошедшим годам,
Пытайтесь её проклинать,
А я за неё всё на свете отдам,
Потому что она моя мать!

"ПО ТУ СТОРОНУ СТРАНИЦ" (ч. 1 ст. 112 - причинение средней тяжести вреда здоровью)

Помощник частного детектива обвиняется в причинении вреда здоровью популярной писательницы. Обвинение отстаивает версию, что подсудимый, мстя за память своей матери, плеснул женщине на руки кислотой. Защитник выдвигает иную версию событий. Какое отношение к преступлению имеет последний роман писательницы? Каким будет приговор по громкому делу?

Информация к размышлению:

Судья - Сумская Ирина Ильинична, 40 лет. Регулярно навещает родителей, живущих на Украине.
Прокурор - Беспятый Евгений Русланович, 31 год. Ведёт непримиримую борьбу с романами в мягких обложках, которые регулярно покупает его жена.
Адвокат подсудимого - Яркин Аскольд Владимирович, 45 лет. Начав работать над собственной книгой, убедился, что это подразумевает большую ответственность со стороны автора.
Адвокат потерпевшей - Алтынов Виктор Савельевич, 41 год. Первое, что он сделал при встрече со своей доверительницей - попросил у неё автограф для жены.

Октябрь 2009 г.

За три недели до судебного заседания...
Квартира Яркиных. Поздний вечер. В зале в просторном кресле разместился Яркин, читая пухлую книжицу. На ярко-оранжевой обложке красуется название "Возмездие за углом", под которым в весьма прихотливых позах изображены роза, пистолет, поезд (вид спереди) и полуобнажённая блондинка с нечеловечески пышными формами (вид со спины). Нетрудно заметить, что чтение не доставляет адвокату особого удовольствия: он неудержимо зевает, хмыкает и делает на страницах какие-то пометки. Из-за стены доносится голос Инги: "Аскольд!.. Алик!", потом на пороге появляется она сама.

Яркин (оторвавшись от чтения): Инга, что не так?..
Инга: И он спрашивает! Я второй час тебя прошу - посмотри, что там с ноутбуком.
Яркин: Извини, родная, совсем закрутился... (Шумно зевает, встаёт, закладывая книжку карандашом) Сейчас посмотрю.
Инга (берёт книгу): Господи, что за пакость ты читаешь?!
Яркин: Это, солнышко моё, не пакость, а доказательство по уголовному делу, которое я сейчас начал вести. Из-за этого романа, между прочим, автору причинили средней тяжести вред здоровью.
Игна: Неудивительно. Я бы тоже причинила.
Яркин: Вот я и пытаюсь понять, откуда в этом деле ножки растут. (Нараспев) Остались от автора рожки да ножки... (Зевает) Сейчас пойду, поколдую над твоим ноутбуком. А ты сделай мне кофе покрепче, ладно? Это же не книга - это веронал какой-то!

В зале суда.
Зал переполнен, очень много прессы, в том числе и с телевидения. Аскольд Яркин, держа в руке бумажный стаканчик с кофе, что-то горячо втолковывает сидящему в первом ряду крупному, широколицему мужчине в красном шарфе. Это шеф подсудимого - частный детектив Лев Белов. Он больше всех переживает за исход сегодняшнего дела.
В дверях появляется настоящая скульптурная группа из трёх фигур. Более точное описание подобрать трудно. Центром группы является молодящаяся дама бальзаковского возраста с платиновыми локонами и густо обведёнными глазками. На ней розовый джемпер и белые кружевные перчатки, которые она носит с изрядной долей демонстративности. Это потерпевшая по делу - писательница Ася Кипарисова, в миру Анастасия Трифонова. Слева от неё гордо и широко выступает прокурор Беспятый, справа суетливо семенит адвокат Алтынов с разбухшим от бумаг портфелем.
Потерпевшая задерживается напротив стола, за которым сидит подсудимый Вихров. Это худощавый молодой человек с рыжими волосами и не по годам серьёзным взглядом.

Трифонова: Ну, вот мы и встретились в суде. Разве ты не этого хотел, а?
Вихров: Посмотрел бы я на вас на этом месте.
Трифонова: Зато тебе тут самое место! (Ухмыляется, гордясь своим каламбуром)
Яркин (подходит. Сдержанно, но строго): Госпожа потерпевшая! Ещё суд не начался, а вы нарываетесь на замечание. Того, что вы успели наговорить за последнюю неделю, уже хватит на встречный иск.
Трифонова: Сначала подайте его! (Проходит на своё место)
Акиньшина (входит): Прошу всех встать! Суд идёт.

Входит Сумская.

Сумская: Здравствуйте, прошу садиться. Подлежит рассмотрению уголовное дело по обвинению Вихрова Виктора Михайловича в преступлении, предусмотренном ч. 1 с. 112 - в причинении средней тяжести вреда здоровью Трифоновой Анастасии Александровны. Свидетели все присутствуют?
Акиньшина: Ваша честь, не явился свидетель Нижарадзе. У него истёк срок регистрации в России.
Сумская: Понятно... Подсудимый, устанавливается ваша личность. Виктор Михайлович Вихров, 1985 г.р.?
Вихров: Да, ваша честь.
Сумская: Где проживаете?
Вихров: Город Озёрск, *** (называет адрес в "аварийном" микрорайоне)
Сумская: Работаете?
Вихров: Помощник частного детектива в агентстве "Форсети".
Сумская: Копию обвинительного заключения вовремя получили?
Вихров: Вовремя.
Сумская: В судебном заседании у нас присутствует потерпевшая. Трифонова Анастасия Александровна, 1966 г.р., проживаете в Озёрске, ***?
Трифонова: Да, ваша честь.
Сумская: Кто вы по профессии?
Трифонова: Если бы в материалах дела был указан мой творческий псевдоним, вы бы не задавали лишних вопросов. Я пишу под псевдонимом Ася Кипарисова.
Сумская: А-а... (Кивает) Садитесь. Дело рассматривается под председательством федерального судьи Сумской Ирины Ильиничны; сторону обвинения представляет прокурор младший советник юстиции Беспятый Евгений Русланович; подсудимого защищает адвокат Яркин Аскольд Владимирович; интересы потерпевшей представляет адвокат Алтынов Виктор Савельевич; протокол судебного заседания ведёт Акиньшина Вероника Алексеевна. Есть ли отводы? (Отводов нет. Сумская разъясняет права) Уважаемые стороны, считаете ли вы возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившегося свидетеля Нижарадзе?
Беспятый: Его показания, данные на следствии, были исчерпывающими, так что я не возражаю.
Яркин: Защита не возражает.
Сумская: Будут ли у сторон ходатайства до начала следствия? (Ходатайств нет) Суд переходит к судебному следствию. Слово предоставляется Беспятому Евгению Руслановичу.
Беспятый: Ваша честь, нам предстоит рассмотреть дело, в котором абсурдные требования подсудимого привели к тяжёлым и уголовно наказуемым последствиям. В феврале этого года потерпевшая Трифонова опубликовала свой последний на данный момент роман "Возмездие за углом". Подсудимый Вихров, прочтя эту книгу, по непонятным причинам углядел в её сюжете параллели с судьбой своей матери, которая, как и героиня книги, находилась под судом и вскоре после оправдания погибла. 30 апреля 2009 г. подсудимый пришёл к потерпевшей и в категоричной форме потребовал изъять книгу из продажи, угрожая судом и физической расправой в присутствии свидетеля Шершнева. Вечером 2 мая, когда Трифонова возвращалась домой на такси, подсудимый подошёл к ней и плеснул в лицо соляной кислотой. Потерпевшая успела заслониться руками, и только это спасло её лицо от неизгладимого обезображивания. Водитель такси Нижарадзе попытался догнать преступника, но потерял его из виду. В результат нападения Трифонова получила химические ожоги кистей рук 2 и 3 степени. Следствие обнаружило ряд улик, неоспоримо доказывающих вину подсудимого. Таким образом, я намерен поддерживать обвинение по ч. 1 ст. 112. Также потерпевшей в рамках дела заявлен гражданский иск о возмещении материального и морального вреда в сумме 500 тыс. рублей. (Садится)
Сумская: Понятно. Господин Алтынов, вы, как адвокат потерпевшей, имеете дополнения?
Алтынов (живо встаёт): Да, ваша честь, я хочу уточнить то, что касается заявленного нами иска. Сумма 500 тысяч рублей включает 180 тысяч - на операцию по пересадке кожи и последующую реабилитацию, а оставшиеся 320 тысяч - за моральный ущерб. Хочу также заметить, что по вине подсудимого госпожа Трифонова была лишена возможности писать, этот гнусный демарш...
Яркин (требовательно): Ваша честь!
Сумская: Виктор Савельевич, держите себя в руках.
Алтынов: ...этот демарш поставил под угрозу её контракт с издательством и возможное сотрудничество с кинокомпанией "Мегаплан", так что мы только из реалистических соображений не увеличили размер иска.
Яркин (про себя): Пожалел волк кобылу, оставил хвост да гриву.
Сумская: Подсудимый, встаньте. Вам понятно обвинение?
Вихров: Понятно. Но я невиновен!
Сумская: Вину не признаёте? Отметьте в протоколе, Вероника. Иска вы тоже не признаёте?
Вихров: Ну, раз я невиновен, зачем мне платить за то, чего я не делал?
Трифонова: А кто же ещё?!
Сумская: Мнение адвоката защиты?
Яркин: Ваша честь, всё, что перед нами разворачивается - это всего лишь рекламный ход, жертвой которого был избран мой подзащитный, однако у меня есть факты в пользу того, что к нападению причастен другой человек!
Сумская: Ваш подзащитный готов дать показания?
Яркин: Да, мы готовы. (Вихров встаёт) Виктор Михайлович, изложите суду, по какой причине возник у вас конфликт с потерпевшей?
Беспятый: Да, нам это очень интересно.
Вихров: Вот вы издеваетесь, а представьте себя на моём месте. Отца убили в Чечне в 94-м, а мама... Маму пытались посадить за убийство, которого она не совершала. Кто-то отравил её шефа, я мало что знаю, но адвокат доказал, что она невиновна. А через два дня после суда (хрипло) мама тоже... погибла...
Беспятый: Да-да, деревянные игрушки, песочница через дорогу, отсутствие витаминов. Меня поражает ваша бедность фантазии.
Вихров: Вам-то не приходилось жить с мыслью, что родные дядя и тётя сдали вас в детдом. Если бы не Лев Олегович, который мне помог с работой и вообще...
Сумская (сочувственно): Виктор Михайлович, может, мы всё-таки перейдём к сути?
Вихров: Да. Всё из-за этой проклятой книжки. Это было в начале апреля. Я по делу ездил в район. Собрался домой на электричке, а по пути купил книгу, чтобы скоротать время. Вот её (кивает на Трифонову) макулатуру под названием "Возмездие за углом".
Яркин: И что же вас так... взволновало в этой книге?
Вихров: Не то слово. Поймите, там написано про мою мать!
Трифонова: С чего ты взял? Ваша честь, я не знаю, надо быть дремучей свиньёй, чтобы не знать о праве автора на художественный вымысел!
Вихров: Это? Вымысел? Это поливание людей помоями на триста с лишним страниц! Да поймите же, ваша честь, там всё было написано, что происходило в жизни нашей семьи, и в то же время перевёрнуто с ног на голову!
Яркин: Ваша честь, будет лучше, если я изложу вам содержание этой книги. Героиню опуса зовут точно так же, как мать моего подзащитного - Маргаритой Фёдоровной, и она тоже обвиняется в отравлении своего начальника. Только, в отличие от реального уголовного дела, которое рассматривали в 1999 году судья Зайцев и мой коллега Рикман, в романе она изображена преступницей и добивается свободы угрозами и шантажом. А в финале книги некие, скажем так, положительные герои вершат над ней суд Линча.
Трифонова: И что? Я пишу о том, о чём хочется!
Вихров: Вот это был её единственный аргумент, с небольшими вариациями. Дело в том, что я решил найти эту Асю Кипарисову.
Беспятый: Как же вы на неё вышли?
Вихров: Через наши каналы. Я же помощник детектива. Пошарил по базам, навёл справки. Мне удалось, наконец, узнать её настоящее имя и адрес. И я отправился к ней поговорить начистоту. Ведь её книжка оклеветала мою мать!
Трифонова: Ты ещё докажи, что я вообще знала о твоей матери!
Вихров: Ну не может быть таких совпадений в нашем городишке!
Яркин: И чем же закончилась ваша первая личная встреча?
Вихров: Ничем. Я понял только одно - с этой... потерпевшей по-человечески общаться невозможно. Вы её здесь слышали, а у себя дома она в выражениях не стеснялась. К тому же там был её издатель, ну, понятное дело, он тоже стал на её сторону. Я вспылил, начал кричать, но, поймите, лишь после того, как они вдвоём насели на меня с базарной бранью. У меня лопнуло терпение, и я ушёл.
Трифонова: Тебя спустили с лестницы!
Вихров: Ничего подобного! Я ушёл сам. И уж извините, если не слишком вежливо выразился.
Беспятый: Да-да, по поводу того, как вы на прощанье выразились. Вы ведь угрожали потерпевшей?
Яркин: Не знаю, как у вас, а по-моему, такой вопрос называется наводящим. Протест, ваша честь.
Сумская: Протест принят. <