Дом, в котором живут злодеи

СЛЕД ПОДКОВЫ

- Хороша, не так ли?
Мистер Эверетт Палмер возник за спиной у Эдмунда Рэнджела с бесцеремонностью, в которой и состояла большая часть его обаяния. Будучи, по слухам, на четверть русским, он мог позволить себе быть эксцентричным, чем и снискал немалую популярность у дам.
- Безусловно, - ответил Рэнджел, не оборачиваясь. – Ведь вы наверняка имели в виду огненно-рыжую леди в зелёных шелках. Кстати, если вы собирались застать меня врасплох, я вас разочарую. Вашу походку я узнаю из тысячи, притом вы уже пятнадцатый или двадцатый гость, который при мне похвалил эту юную особу.
Леди, бывшая предметом восхищения обоих джентльменов – стройное восемнадцатилетнее создание с причёской античной богини – пролетела мимо них в венском вальсе. Как на грех, в партнёры ей достался некий сутулый офицер, от смущения едва успевавший следовать ритму танца.
- А вы знаете её? – неожиданно спросил Палмер.
- Не имею чести быть ей представленным. Хотите исправить эту оплошность?
- Отчего бы нет, хотя она может и не вспомнить меня. Это леди Кэролайн Патни, младшая дочь сэра Гордона Патни из Торсли-парка, в Чешире. Я часто бывал там и помню её ещё вот такой крошкой… А теперь это самая завидная невеста сезона. Тем более что всё наследство отца достанется ей – она лишь недавно сняла траур по сестре.
- Весьма печально, - деликатно вздохнул Рэнджел, уловив, однако же, в последних словах собеседника странную ноту – как будто плохо скрытое желание поделиться чем-то таинственным. – Должно быть, с этой трагедией что-то связано для вас?
- Вас не проведёшь, Эдмунд, - согласился Палмер. – Впрочем, вы ведь любите щёлкать такого рода орешки, не сходя с места? Пожалуй, я расскажу вам эту историю.

Оба джентльмена вышли на балкон, откуда открывался вид на роскошно, хоть и неумеренно, освещённый парк, и Эверетт Палмер, закурив сигару, со вкусом повёл рассказ.
- Сэр Гордон Патни, как я уже сказал, был моим старым другом. Род Патни не из бедных - фамильное имение Торсли-парк известно по всему Чеширу. Увы, с последним Патни судьба распорядилась не лучшим образом: сына он так и не дождался – жена умерла при рождении Кэролайн, а старшей его дочери, Агате, было в то время четыре года. Должен сказать, что с первого взгляда непросто было угадать, что они сёстры. Кэролайн вы видели, да и в детстве она была само очарование. А к колыбельке Агаты, как выразился бы собиратель сказок, завернула не та фея. Низенькая, кругленькая, волосы жидкие и тусклые – словом, полная противоположность сестре. Впрочем, девочки дружили, и может, даже к лучшему, что сэр Гордон жил достаточно уединённо – вы ведь знаете, как жестоки дети в кругу сверстников… Да, забыл сказать, что в семье воспитывался ещё один ребёнок. Это печальная и в некотором роде романтическая история.
- Вы интригуете всё больше, - улыбнулся Рэнджел.
- Одна из кузин сэра Гордона была в семье паршивой овцой, - продолжал Палмер. – Она сбежала с актёром из ярмарочного балагана и даже родила ему сына. А потом в один год и она, и муж умерли от чахотки. У Патни было доброе сердце, и он разыскал маленького Дэви Поттера и взял к себе в дом. Мальчик, конечно, понимал, что он не ровня кузинам, но задатки у него были неплохие, и за его будущее можно было не тревожиться. Несмотря даже на то, что он по-детски влюбился в Кэролайн. Одним словом, перед вами типичная английская провинциальная семья, которой вроде и неоткуда ждать беды. Тем не менее беда не замедлила нагрянуть.
Началось всё, если мне не изменяет память, полтора года назад, в рождественский сезон. В то время родственница покойной леди Патни, некая мисс… как же её звали… Сьюзен Тревельян, кажется – так вот, мисс Тревельян пригласила девушек провести Рождество в Лондоне. Агате давно пришло время выезжать в свет, хотя найти жениха ей бы навряд ли посчастливилось. Но, к несчастью, в первый же вечер мисс Тревельян надумала повезти девочек в театр. Там это и случилось. – Палмер выдержал паузу, наслаждаясь сигарой. – Вам ничего не говорит имя Эдуарда Лавиньи?
Рэнджел ответил не сразу. Перед его мысленным взором проплыло смутное воспоминание - узкое, аристократическое лицо, высокий лоб под пудреным париком, бездонные серо-синие глаза и родинка на правой щеке. Лет десять назад, помнится… Что это была за пьеса? Шеридан?
- Но позвольте… - воспоминание развеялось, словно дым от сигары собеседника. – Он же давно умер!
- Восемь лет назад, - подтвердил Палмер. – Такая нелепая трагедия – лошади понесли… А актёр был от бога. Но, увы, даже это ничего не могло изменить. Портрет Лавиньи висел в фойе театра среди других, и надо же было случиться, чтобы взгляд Агаты задержался именно на нём! А много ли надо некрасивой, неопытной и романтической барышне?
- Вы хотите сказать, что мисс Патни влюбилась в портрет?
- Именно, - со скорбной улыбкой пояснил Эверетт Палмер. – С этого дня лондонские увеселения потеряли для неё всякий интерес. На следующий день она заказала копию с этого портрета, а потом, раздобыв где-то фотографию Лавиньи, вставила её в медальон и ни на минуту с ним не расставалась. Разговоры о женихах и прежде-то не вызывали у неё восторга, а теперь она встречала их и вовсе с отвращением. Одним словом, оставлять Агату в Лондоне было опасно, пока она не прослыла сумасшедшей, и мисс Тревельян от греха подальше отослала домой обеих сестёр – надо думать, к вящему огорчению Кэролайн, которая только-только начала входить во вкус светской жизни.
Если вы думаете, друг мой, что возвращение домой погасило эту бесплодную страсть, вы, к сожалению, ошибаетесь. В уединённом Торсли-парке её абсурдная любовь вспыхнула с новой силой. Комнату свою она превратила в настоящий храм Эдуарда Лавиньи, завесив стены его портретами. Начала писать стихи и ещё больше пристрастилась к уединению.
В конце концов сэр Гордон потерял терпение и решил выдать Агату замуж, надеясь, что хоть это убережёт её от вселенского позора. К тому же приданое за ней он давал достаточно богатое, чтобы скрыть её прочие недостатки. В женихи был предназначен сосед – майор Картер, человек пожилой, достойный и неприхотливый. Вот тут-то сэр Гордон и увидел, на что способна его витающая в облаках дочь. Агате до совершеннолетия оставались считанные месяцы, а значит, она вскоре смогла бы распоряжаться своим приданым. А хотела она ни много ни мало – уехать в Канаду и разыскать там родственников Лавиньи, чтобы делить с ними скорбь по безвременно ушедшему Эдуарду. Произошла безобразная сцена, и с тех пор отец с дочерью были на ножах.
Как раз тогда я и заехал в Торсли-парк – возможно, некстати, и вся драма разыгрывалась на моих глазах. Прямо скажу, невесело там жилось в те дни. Сэр Гордон с Агатой почти не разговаривали, а Дэви снедало своё горе. Как вы помните, он ведь был влюблён в кузину Кэролайн, а теперь не смел о ней даже заикнуться, ибо попасть под горячую руку сэра Гордона я никому не пожелаю. Меня и самого утомляло, как он клянёт судьбу за «богом убитую» дочь, от которой ещё и приходится избавляться за деньги.
Как сейчас помню, случилось это в пятницу, в конце апреля. Дэви ещё с утра уехал в город, Кэролайн закрылась у себя, а Агата после ленча отправилась на прогулку. Было у неё в парке любимое местечко на берегу заросшего пруда, куда, кроме неё, никто не заглядывал. Я сидел на веранде, курил, да и не заметил, как пролетело время. В столовой накрыли чай, и вот тут обнаружилось, что Агаты нет на месте.
Все тут же бросились её искать. Сэр Гордон схватился за сердце и повторял как заведённый: «Сбежала, сбежала!..» Неудивительно – до помолвки с Картером оставалось десять дней! Мы обшарили весь дом. Примчался Дэви и, не распрягая лошадей, принялся с нами за поиски. Наконец мы вспомнили про заветный уголок Агаты. Там её и нашли. Она лежала на берегу пруда, лицом в небо, и на рыжих волосах запеклась кровь. А прямо на лбу краснел чёткий отпечаток подковы.
Последние слова Палмер произнёс значительно и с расстановкой.
- По-вашему, это что-то значит? – осведомился Рэнджел.
- Неужели вы не знаете? – поразился Эверетт. – Эдуард Лавиньи! Ведь он умер в тот же самый день от того… - рассказчик выдержал жутковатую паузу, - что лошадь ударила его копытом в лоб!
- По-вашему, - медленно проговорил Рэнджел, - Эдуард Лавиньи таким образом отметил и забрал к себе свою возлюбленную?
- Полиция бы в эти россказни не поверила, - покачал головой Палмер. – Но судите сами: в том, что это след подковы, сомнений не было. Однако вокруг никто не видел ни одного следа лошади, да что там – из конюшни в тот день выводили только пару, на которой ездил молодой Поттер. Откуда же взялась эта таинственная подкова?
Но и это ещё не всё! – тут он выпустил кольцо дыма. – В ту же ночь горничная Агаты проснулась от странного шума и увидела в окне мужское лицо. Узкое, с огромными глазами, с родинкой на правой щеке… и следом подковы на лбу!
- Эдуард Лавиньи, - вполголоса закончил Рэнджел.
- Горничная без труда узнала это лицо, - подтвердил Палмер, - благо каждый день видела его в комнате покойной госпожи. После этого никакое полицейское дознание не могло положить конца слухам. Прислуга ни за что не захотела оставаться в этом «проклятом месте». Сэр Гордон, после смерти Агаты сдававший на глазах, забросил поместье и перебрался с Кэролайн в Лондон. А Дэви, видно, похоронил свои надежды и поступил на военную службу в Месопотамию. С тех пор я ни разу о нём не слышал.
Рэнджел задумчиво провожал глазами уплывавшие колечки дыма.
- Меня интересует одно, - сказал он. – Не было ли у кого-либо в поместье тяжёлой трости или палки?
- Сэр Гордон обычно опирался на лёгкую камышовую тросточку, - подумав, ответил Палмер, - а у Дэви была тяжёлая дубовая палка, чтобы отбиваться от бродячих собак – он ведь часто ходил с поручениями. Но я припоминаю – он потерял её за несколько дней до смерти Агаты.
- А не видели ли вы, чтобы кто-нибудь в тот день выходил из дома?
- Знаете, Рэнджел, - Палмер ответил не сразу, - я ценю ваш аналитический ум, но…
- Но ваша романтическая душа отказывается с ним мириться, не так ли?

Вернувшись в зал, Рэнджел поискал глазами рыжеволосую нимфу. К его удивлению, она так и не рассталась со своим сутулым партнёром, который теперь, когда не танцевал, выглядел ещё более нелепо.
- Ну, а если бы он вернулся? – долетел до Рэнджела конец фразы.
Леди Кэролайн звонко рассмеялась.
- Господи, это было всего лишь детское увлечение, - она капризно махнула в его сторону веером. – Я уж и не помню, какого цвета у него глаза… Здесь душно, капитан Олбинет. Принесите мне оранжада…
Шаркая длинными ногами, незадачливый Олбинет направился к столику с напитками. Почти неосознанно Рэнджел заметил, что он провозился с бокалом чуть дольше, чем следовало бы.

А вечером следующего дня, едва Рэнджел собрался воздать должное пятичасовому чаю, как дворецкий доложил о приезде Эверетта Палмера.
- Я мог бы поклясться, Рэнджел, - воскликнул всезнающий джентльмен, дрожащими руками разматывая шарф, - что весь мой вчерашний рассказ – глупые сельские суеверия, но… вы ещё не слышали новость? Леди Кэролайн Патни умерла во сне! И на лбу у неё…
- След подковы, - закончил Рэнджел.
- Как вы догадались?
- По вашим лихорадочно горящим глазам, Палмер. Кроме шуток – ваш рассказ меня в самом деле заинтересовал, и я навёл кое-какие справки.
- И вы продвинулись в расследовании?
- Настолько, что, пожалуй, смогу назвать имя убийцы, не выходя из комнаты.
- Так кто же это?!
- Если позволите, я начну с убийцы Агаты. История о следе подковы звучит интригующе, особенно если проследить роковую связь между гибелью Лавиньи и смертью влюблённой в него барышни – но откуда взяться подкове, если рядом не было лошади? Если помните, Палмер, я вчера спрашивал вас, не было ли у кого в доме тяжёлой палки, и спрашивал неспроста. Именно к ней мог убийца прибить подкову, что делало удар вдвойне смертельным. А у кого была такая палка? У Дэви Поттера.
- Но ведь он потерял её! – прервал Палмер. – И потом, он же был в городе… И какой ему смысл?
- Терпение, друг мой. И о том, что он потерял палку, и что он был в городе – это, я уверен, вы знаете лишь с его слов. Для вас Дэви был скромным и незаметным приёмышем, другом детства сестёр Патни, и даже любовь его к Кэролайн вы считали всего лишь детским увлечением. Между тем этот юноша – выходец из актёрской семьи – наверняка унаследовал от обоих родителей страстный и неуравновешенный нрав. Вы и сами заметили, что его «снедало горе». Он любил Кэролайн и ради этой любви был готов на всё. Бросить к ногам возлюбленной весь мир он не мог, а вот сделать её единственной наследницей отца – почему бы нет? К тому же он видел в Агате причину всех огорчений дорогой его сердцу девушки, того, что из-за её причуд Кэролайн должна была отказаться от стольких радостей жизни. И Агата должна была умереть. Зная, что она любит бывать в уединённом месте, Поттер последовал за ней и нанёс два удара. Один, насколько я понял, был смертельным, а второй, в лоб, был частью его хитроумного плана.
- Какого ещё плана?
- Сыграть на людском суеверии. Даже вы, образованный человек, не удержались от мистической параллели между двумя смертями: совпадение дней, след подковы… А для менее эрудированных личностей вроде прислуги и деревенской полиции понадобился призрак. И Дэви успешно сыграл эту роль. Всё-таки он был сыном актёра. А загримироваться под любой из портретов, которыми была наводнена комната несчастной Агаты, не составляло труда.
- Предположим, вы правы. Но кто же тогда убил Кэролайн? Тоже Поттер? Но ведь он давно в Месопотамии…
- Кэролайн Патни убил мертвец, - невозмутимо промолвил Рэнджел.
- Эдуард Лавиньи?!
- Нет. Мертвец по имени Ричард Олбинет, капитан конных стрелков её величества.
Палмер рухнул на стул.
- Всё гораздо проще, чем вы думаете, мой милый друг, - пояснил Рэнджел. – Как только мне стало ясно, кто убийца Агаты, я дал телеграмму в Месопотамию, чтобы установить местонахождение Дэви. Ответ пришёл два часа назад: лейтенант Дэвид Поттер сопровождает в Англию гроб с телом своего однополчанина Ричарда Олбинета, скончавшегося от малярии. А не далее как вчера леди Кэролайн танцевала вальс и беседовала с капитаном Олбинетом.
- Вы хотите сказать…
- Да-да, именно это я и хочу сказать. Ведь Дэви – прирождённый актёр. Вы, возможно, не слышали, о чём леди Патни беседовала с Олбинетом-Поттером, а я слышал. Он пытался исподволь разузнать, любит ли она ещё Дэви – то есть его. Но легкомысленная девушка забыла своего друга детства… и подписала себе смертный приговор. Я думаю, Поттер заранее носил с собой яд и, услышав ответ Кэролайн, всыпал его в бокал с оранжадом.

Густой туман медленно затягивал лондонские улицы, когда Эдмунд Рэнджел и Эверетт Палмер шагали к гостинице, где, если верить хозяйке вчерашнего приёма, проживал капитан Олбинет. Им оставалось каких-нибудь полквартала, как вдруг Палмер остановился как вкопанный.
- Там кто-то лежит, - хриплым шёпотом сказал он.
В круге зеленоватого света под газовым фонарём неподвижно лежал человек. Друзья перевернули его. Тело уже закоченело, но не это заставило Палмера содрогнуться от ужаса.
- Дэви Поттер! – воскликнул он. – И смотрите – опять след!
Действительно, на бледном лбу мертвеца горел неестественным багрянцем чёткий отпечаток подковы.
Рэнджел поднял голову и с изумлением обнаружил перед собой высокого человека в цилиндре и просторном плаще.
- Что здесь произошло? – спросил незнакомец.
- По-видимому, несчастный случай, - ответил Рэнджел. – Не позовёте ли констебля?
- Прошу прощения, сэр, я очень спешу, - незнакомец завернулся в плащ и почти сразу растворился в тумане.
- И что вы теперь скажете, Рэнджел? – пробормотал Палмер, с трудом вставая на ноги.
- Право, не знаю, - покачал головой Эдмунд Рэнджел. – Но у человека, который только что был здесь, большие синие глаза и на правой щеке родинка…