Дом, в котором живут злодеи

"У ДВЕРИ ЛОРДА ГРЕГОРИ" (п. г ч. 2 ст. 105 - умышленное убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности)

На скамье подсудимых - молодой человек, обвиняемый в убийстве беременной женщины. По версии следствия, подсудимый не собирался связывать себя семейными узами. Когда его девушка отказалась делать аборт, он подсыпал ей в кофе смертельную дозу снотворного. Адвокат находит факты, позволяющие взглянуть на трагедию под другим углом. Почему погибла будущая мать? Как решится судьба обвиняемого?

Состав суда:
Судья - Сумская Ирина Ильинична, 39 лет. В прошлом - следователь по особо важным делам. Мать двоих детей. Шутки ради участвовала в ролевой игре на детективную тематику.
Прокурор - Соковнин Дмитрий Геннадьевич, 36 лет. Среди коллег известен под прозвищем "носорог". Твёрдо намерен в обозримом будущем сдать экзамены на должность судьи.
Адвокат - Яркин Аскольд Владимирович, 44 года. Имеет репутацию "адвоката-фантазёра", поскольку часто берётся за самые безнадёжные дела. Курит трубку, имеет добермана.
Секретарь - Акиньшина Вероника Алексеевна, 25 лет. Её протоколы приятно даже взять в руки, что разительно отличается от степени интереса к ней самой.

Июль 2008 г.

В коридоре. Молодая девушка лет 22-х в мешковатых джинсах, прислонившись к стене, слушает плеер и негромко ему подпевает: "О небо, смерть мне подари, я вечным сном усну у двери лорда Грегори..."
Сидящая рядом пожилая особа с очень прямой спиной бросает на неё неприязненный взгляд. Девушка, небрежно пожав плечами, встаёт и уходит к окну.

В зале суда.
Потоки солнечного света заливают просторный зал и играют бликами на полированной мебели. Несмотря на открытые настежь окна, жара стоит невыносимая. Прокурор Соковнин, мужчина совершенно квадратных очертаний и практически без шеи, обливается потом в плотном мундире с погонами советника юстиции. Мундир он надел исключительно потому, что голубая рубашка его якобы полнит. Он с завистью косится на своего процессуального соперника: адвокат Яркин, худощавый, среднего роста шатен с весёлыми глазами, сидит в одной рубашке с галстуком. Хотя на лбу его поблёскивают капельки пота, его пышные светло-каштановые усы - визитная карточка Аскольда Яркина - как всегда, победоносно торчат кверху. Рядом с ним сидит подсудимый - довольно вульгарный молодой человек с длинными чёрными волосами, с татуировкой на кисти руки.
Входит секретрь Акиньшина - девушка мышиного вида в квадратных очочках.

Акиньшина: Прошу всех встать! Суд идёт.

Входит судья Сумская. У неё приятное лицо и светло-рыжие волосы, сколотые на затылке. О том, каково ей в чёрной мантии, окружающие предпочитают не думать.

Сумская: Здравствуйте, прошу садиться. Слушается уголовное дело по обвинению Холмогорова Юлиана Александровича по обвинению в преступлении, предусмотренном п. г ч. 2 ст. 105 - в умышленном убийстве женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Вероника Алексеевна, все свидетели явились?
Акиньшина: Да, ваша честь. Правила поведения в суде я им разъяснила.
Сумская: Спасибо. Устанавливается личность подсудимого. (Холмогоров не реагирует) Подсудимый! По-моему, вам должны были объяснить, что, когда к вам обращается суд, надо встать. Или я ошибаюсь, Аскольд Владимирович?
Соковнин (вполголоса, но отчётливо): Нам некогда.

Яркин что-то шепчет на ухо подсудимому, после чего тот встаёт. Поза у него расслабленная, но скорее по привычке, чем от жары.

Сумская: Представьтесь суду.
Холмогоров: Холмогоров Юлиан Александрович. Родился в 1983 году. Проживаю по адресу: город Озёрск, ***.
Сумская: До заключения под стражу работали?
Холмогоров: Я вёл передачу "Ночной проспект" на радио.
Сумская: В браке состоите?
Холмогоров (с преувеличенным отвращением): Нет, знаете ли!
Сумская (вздыхает): Ну что ж. Копию обвинительного заключения вы получили вовремя?
Холмогоров: Ну да.
Сумская: Понятно с вами. Садитесь. В судебном заседании в качестве потерпевшего присутствует брат пострадавшей Гузеев Владимир Семёнович.

В первом ряду встаёт потерпевший - молодой человек с высоким лбом и тёмными, чуть раскосыми глазами.

Сумская: Сообщите для протокола ваши данные.
Гузеев: Родился в Озёрске в 1986 году. Проживаю там же, ***. Я учусь в аспирантуре на кафедре зоологии Озёрского Педагогического университета.
Сумская: Садитесь. Объявляется состав суда. В судебном заседании председательствует федеральный судья Сумская Ирина Ильинична; государственное обвинение поддерживает прокурор советник юстиции Соковнин Дмитрий Геннадьевич; защищает подсудимого адвокат Яркин Аскольд Владимирович; протокол заседания ведёт секретарь судебного заседания Акиньшина Вероника Алексеевна. Будут ли отводы к составу суда? (Отводов нет. Судья разъясняет права. Ходатайств также не заявлено) В таком случае суд переходит к судебному следствию. Слово имеет государственный обвинитель Соковнин Дмитрий Геннадьевич.

Соковнин не без труда встаёт. Оглашая обвинение, он несколько раз прерывается и пьёт тёплую, совсем не освежающую минералку.

Соковнин: Ваша честь, подсудимый Холмогоров Юлиан Александрович обвиняется в умышленном убийстве гражданки Гузеевой Дарьи Семёновны, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Подсудимый и потерпевшая встречались в течение полутора лет, причём Холмогоров сразу после знакомства поставил условие: он ни под каким видом не желал иметь детей. Однако произошло, так сказать, неизбежное. В феврале 2008 года потерпевшая Гузеева забеременела. После этого подсудимый разорвал с ней отношения. После безуспешных попыток вернуть его Гузеева приняла решение родить ребёнка и добиться от Холмогорова алиментов. Этот вариант подсудимого не устраивал, и он решил избавиться от возлюбленной. 21 апреля 2008 г. между 15.00 и 16.00 Холмогоров заманил Гузееву в свою квартиру и угостил её кофе, в который была добавлена большая доза сильнодействующего снотворного препарата. Гузеева скончалась. Подсудимый попытался представить всё как несчастный случай и даже вызвал "скорую помощь", однако следствие обнаружило доказательства его причастности к убийству, которые будут предъявлены в ходе заседания. Судебной психолого-психиатрической экспертизой подсудимый Холмогоров признан вменяемым. Напоминаю, он обвиняется по п. г ч. 2 ст. 105 УК РФ. Спасибо за внимание. (Допивает воду и садится)
Сумская: Спасибо. Подсудимый, встаньте. Вам понятно, в чём вас обвиняют?
Холмогоров: Ну... да.
Сумская: Вы признаёте себя виновным?
Холмогоров: Ещё чего! Я никого не убивал!
Сумская: Защите есть что сказать?
Яркин: Безусловно, ваша честь. Я готов представить доказательства того, что на самом деле события разворачивались совсем не так, как пыталось их обрисовать обвинение.

Соковнин медленно наливается краской.

Сумская: Ваш подзащитный готов дать показания?
Яркин: Да, ваша честь. (Холмогорову) Скажите, как давно вы были знакомы с Дарьей Гузеевой?
Холмогоров: Ну чё - ну мы встречались полтора года. Ничего так. Она первая у меня так долго. Просто вы знаете - я с девчонками сразу говорю: залетишь - извини подвинься. Я человек свободный. Мне ваши спиногрызы нафиг не нужны.
Соковнин (с претензией на иронию): Что ж вы так - вон правительство призывает повышать рождаемость...
Холмогоров: А мне до лампочки.
Яркин: Ваша честь, по-моему, тут ирония не совсем уместна. Разрешите, я продолжу допрос. Так когда и почему вы расстались?
Холмогоров: Да ясно почему - Дашка сдуру залетела. Я её послал.
Гузеев (с места): Сволочь!
Сумская: Вы хотите сказать - забеременела?
Холмогоров: Ну да.
Яркин: Вы не пытались возобновить с ней отношения?
Холмогоров: Не-е. Это пройдённый этап.
Соковнин: А Гузеева пыталась вернуть вас?
Холмогоров: Сначала постоянно телефон обрывала. Звонила домой, на работу, истерила, что ваще повесится. Потом вроде перестала.
Соковнин: Потерпевшая вам угрожала?
Холмогоров: Чего? Ха! Попробовала бы!
Соковнин: А вот свидетели, которых мы допрашивали на предварительном следствии, утверждают обратное.
Яркин: Вот почему бы тогда уважаемому Дмитрию Геннадьевичу не пригласить этих самых свидетелей в зал суда? Я что-то их пока не вижу.
Сумская (стучит молотком): Стороны!..
Соковнин: Хорошо. Вы хотя бы не будете отрицать, что 21 апреля Гузеева вам звонила?
Холмогоров: Ну, звонила.
Соковнин: Хорошо, что вы этого не отрицаете, поскольку в материалах дела есть распечатки звонков подсудимого и потерпевшей. Так во время этого разговора Гузеева угрожала доказать ваше отцовство?
Холмогоров: С чего вы взяли? Нет!
Яркин: Давайте уточним, где вы были с 15.00 по 16.00?
Холмогоров: Я приятеля школьного встретил - Жеку Тенина. Мы с ним зашли в кафе "Декабрь", посидели, выпили. Потом я смотрю - Жека уже готовенький, ну чего, сидеть скучно, поймал такси и поехал домой.
Яркин: Во сколько вы ушли из кафе?
Холмогоров: После четырёх, точно.
Яркин: А домой когда приехали?
Холмогоров: Я посмотрел на часы - было без пятнадцати пять.
Яркин: Прошу обратить внимание на этот факт. Ведь из заключения судмедэкспертизы следует. что смерть Гузеевой наступила между 15.00 и 16.00, а мой подзащитный появился на месте трагедии в 16.45!
Соковнин: Подсудимый, а кто может подтвердить, что вы не появились там раньше?
Холмогоров (растерянно): Не знаю!
Яркин (Холмогорову): Это не вы должны объяснять, а следствие - доказывать. Значит. вы вернулись примерно в 16.45, и что вы обнаружили дома?
Холмогоров: Дашку и обнаружил. Дох... мёртвую. Она за столом сидела в кухне. Я её тронул за плечо, удивился ещё - чего она такая холодная - а она и упала...
Яркин: И что вы сделали?
Холмогоров: Бросился вызывать скорую.
Яркин: Ваша честь, я хочу сослаться на ту же распечатку звонков: в 16.51 зарегистрирован вызов с телефона моего подзащитного в службу "скорой помощи".
Соковнин: Ну и неудивительно - наверняка подсудимый думал представить всё как несчастный случай!
Яркин: А вот о чём думал мой подзащитный, этого, извините, вы знать не можете. (Ехидно) Или вы ясновидящий?
Сумская: Вот уж что точно не имеет значения для дела. Вопросы к подсудимому ещё будут?
Соковнин: Нет, но я хотел бы предъявить вещественные доказательства. (Показывает высокую фаянсовую чашку) Ваша честь, именно в этой чашке экспертиза обнаружила остатки кофе с растворённым в нём снотворным препаратом "Быстросон". Подсудимый, вам эта чашка знакома?
Холмогоров: Ну... у меня есть такая чашка.
Яркин: Ваша честь, странно, что эта чашка предъявляется в числе вещественных доказательств, раз на ней не найдено никаких следов моего подзащитного.
Соковнин (важно): Вот потому, уважаемый Аскольд Владимирович, и предъявляется, что подсудимый, пытаясь замести следы, уничтожил свои отпечатки!
Яркин (почти смеясь, демонстрирует в улыбке белые зубы): Превосходно! Это кресло кажется пустым - значит, в нём лежит невидимая кошка. Ну так объясните - почему же тогда мой подзащитный, если он так стремился уничтожить все улики, не вымыл чашку, чтобы себя полностью обезопасить?
Соковнин (сбитый с толку аналогией о невидимой кошке): Ну так - это бы вызвало ещё больше подозрений!
Яркин (продолжая улыбаться): Не сомневаюсь. Мой доверитель словно предвидел, что обвинять его будет прокурор с такой неудержимой фантазией.
Соковнин (сквоь зубы): Хорошо. Ваша честь, позвольте продемонстрировать ещё вот это. (Поднимает пакетик с облаткой из-под лекарства) Эта упаковка из-под препарата "Быстросон" была обнаружена в мусорном ведре на кухне Холмогорова. Хочу заметить, что на ней имеются-таки отпечатки пальцев подсудимого (довольный взгляд в сторону Яркина). Экспертиза находится на листе дела 122. Подсудимый, как эта вещь оказалась в вашей квартире?
Холмогоров: Я раньше Дашке покупал эти таблетки. Ещё когда мы вместе были. Она спала плохо перед экзаменами. Вот, наверное, осталась пачка или две...
Соковнин: А как вы объясните ваши отпечатки?
Холмогоров: Ну так я же их покупал!
Яркин: Ваша честь, обратите внимание, что отпечатки являются смазанными, значит, упаковку мог брать кто-то посторонний, если у него, допустим, имелись перчатки...
Сумская: Суд даст оценку доказательствам. Вопросов больше нет?
Соковнин: Пока - нет.
Яркин: Не имею.
Сумская: Садитесь, подсудимый. Вызывается потерпевший Гузеев.

Гузеев проходит за трибуну.

Сумская: Напоминаю ещё раз, что вы должны давать правдивые показания. Вопросы сторон.
Соковнин: Владимир Семёнович, вы знали подсудимого?
Гузеев: Нет. Первый раз увидел на следствии. Я даже не догадывался, что у Даши был мужчина...
Сумская: Как же это...
Гузеев (опустив голову): Ну да, виноват. У нас отец работает за границей - он морской биолог, матери два года назад не стало, так что я в доме вроде как был за старшего. Но в последнее время - сначала диплом, потом аспирантура, подработки - дома я бывал урывками, поесть, поспать... А Даша по природе скрытная... (с болью) была. И дурак же я! (Подсудимому) А ты гнида!

Сумская стучит молотком.

Соковнин: Скажите - в последние месяцы перед смертью что-то изменилось в самочувствии или в поведении Даши?
Гузеев: Сейчас я, конечно, понимаю, а тогда и предположить не мог, что моя сестра в положении. Она стала бледной, замкнутой, её часто тошнило. Со мной почти не разговаривала. Я предложил ей взять академический и уехать к отцу на Бали - думал, ей надо здоровье поправить. Но Даша отказалась. Просто говорила, что переутомляется в вузе. (Опускает голову)
Соковнин: 21 апреля вы были в городе?
Гузеев: Нет, я ещё 20 апреля уехал на дачу к моему научному руководителю. Яков Панкратьевич обещал показать мне каких-то редких чешуекрылых. Мне позвонил следователь поздно вечером.
Соковнин: Я думаю, ваша честь, больше допрашивать потерпевшего не имеет смысла.
Сумская: Защите есть что спросить?
Яркин: Только один вопрос: были ли у Даши близкие друзья?
Гузеев: Нет, она была очень замкнутая. С однокурсницами общалась, но даже домой их не приводила.
Яркин: Что ж, вопросов больше нет.
Сумская: Благодарю вас, садитесь. Суд переходит к допросу свидетелей. Вызывается свидетель Мельникова!

Входит та самая девушка, которая слушала в коридоре плеер. У неё симпатичное лицо и короткие соломенные волосы.

Сумская: Здравствуйте, свидетель. Пройдите к трибуне. Представьтесь суду.
Мельникова: Мельникова Зоя Ивановна, 1986 г.р. Живу в Озёрске, ***.
Сумская: Где вы работаете?
Мельникова: Я ди-джей Мельница. В смысле - веду на радио передачу о фолк-музыке.
Сумская (предупреждает о ложных показаниях): Вопросы к свидетелю.
Соковнин: Для начала - подсудимый вам знаком?
Мельникова: Ну ещё бы - это Юл Холмогоров. Мы вместе работаем.
Соковнин: А убитая Дарья Гузеева вам знакома?
Мельникова: Это бывшая девушка Юла. Я её видела несколько раз. Они встречались, по-моему, год. Как она его вообще терпела? Он ведь ноги вытирал об неё, а сам ко мне клинья подбивал. Только я его отшила.
Гузеев (с места): Подонок! Попадись мне после тюрьмы, если вообще оттуда выйдешь!..
Сумкая (стучит молотком): Потерпевший! Вам никто не давал права угрожать подсудимому! Замечание в протоколе.
Яркин: Насколько вам известно, после разрыва с Гузеевой мой подзащитный не интересовался её судьбой? Не высказывал в адрес потерпевшей каких-нибудь угроз?
Мельникова: Это скорее она высказывала. Постоянно звонила Юлу то на сотовый, то на работу, устраивала истерики.
Соковнин: Свидетелем чего вы стали 21 апреля 2008 года?
Мельникова: Мы с Юлом освободились часа в два и собрались домой. И тут у него зазвонил телефон. Я догадалась, что это Гузеева - на её номер у Холмогорова был особый звонок.
Соковнин: А о чём примерно вёлся разговор?
Мельникова: Похоже, Гузеева опять закатила Юлу истерику, потому что он поначалу только огрызался. Но потом, я так поняла, она стала ему угрожать.
Яркин: Стоп! На каком основании вы делаете такой вывод?
Мельникова: Потому что Юл начал ругаться и орать. Я тебе, говорит, рожу, я тебя саму закопаю.
Холмогоров (с места): Не было этого!
Яркин: Но что именно говорила моему подзащитная Гузеева - вы точно сказать не можете?
Мельникова: Нет. Но догадываюсь.
Яркин: Мы все слишком часто догадываемся, господа. И предварительное следствие догадывалось... сейчас вот - обвинение догадывается.
Соковнин (про себя): Это в чей огород кирпич?
Яркин: Ну, так и мне позволительно будет высказать догадку: после такого бурного объяснения, которое описала нам свидетельница, мне как-то не верится, что мой подзащитный пошёл и не хватил её по голове чем-нибудь тяжёлым, а совершил вот такое хладнокровное убийство... да к тому же одни улики скрыл, а другие оставил. (Свидетелю) А что было после этого разговора?
Мельникова: Юл пошёл домой. По пути его окликнул какой-то парень, и они направились куда-то вместе.
Холмогоров (с места): Ну, так это и был Тенин! Я же говорю - мы вместе в баре сидели!
Яркин: Вопросов не имею.
Сумская: У обвинения?
Соковнин: Нет вопросов. Однако, ваша честь, обратите внимание - по словам свидетеля, подсудимый всё-таки угрожал потерпевшей. И я просил бы вызвать свидетеля Вершинину.
Сумская: Присаживайтесь, свидетель. Вызывается свидетель Вершинина!
Пристав: Свидетель Вершинина!

В зал входит пожилая женщина, сидевшая в коридоре с Мельниковой. Она производит неприятное впечатление: надменное морщинистое лицо, пучок на затылке, пренебрежительный взгляд.

Сумская: Здравствуйте, свидетель. Проходите к трибуне. Сообщите суду свои данные.
Вершинина (низким голосом, с безупречной дикцией): Вершинина Нелли Михайловна. Родилась в 1943 году. Проживаю в Озёрске, *** (дом и подъезд тот же, что и у подсудимого).
Сумская: Вы работаете или на пенсии?
Вершинина: Я была театральным педагогом. С тех пор, как меня интригами выжили на пенсию, вынуждена работать консьержкой.
Сумская (предупреждает о ложных показаниях): Вопросы сторон.
Соковнин: Насколько я понял, вы соседка подсудимого?
Вершинина: Да, этот отвратительный молодой человек живёт со мной в одном подъезде. Занимается непонятно чем и каждый вечер водит девушек.
Соковнин: На предварительном следствии вы также опознали погибшую Дарью Гузееву. Откуда вы её знали?
Вершинина: Она регулярно приходила к Холмогорову и даже жила у него. Такая молодая, а уже развратничала.
Гузеев: Вот уж Дашу не трогайте!
Холмогоров: Кошёлка старая! Делать ей нечего!
Вершинина: Ваша честь! Вы видите - он смеет оскорблять женщину!
Холмогоров: Ой-ой, святая! А потому, что нефиг лезть в мою жизнь!
Сумская: Ну, подсудимый, всё-таки свидетельница права - нехорошо женщин оскорблять. Вам замечание.
Соковнин: Видели вы потерпевшую 21 апреля 2008 года?
Вершинина: Да. Я сидела на своём рабочем месте, по радио как раз передавали трёхчасовые новости. Под самый конец передачи - то есть, минут десять четвёртого - в подъезд вошла эта девушка.
Яркин: Она была одна?
Вершинина: Одна. Я удивилась, потому что слышала, что они поссорились...
Холмогоров (с места): А вам какое собачье дело до моих личных проблем!
Сумская: Подсудимый! Хотите, чтоб вас удалили? (Вершининой) Продолжайте.
Вершинина: И я спросила, зачем она пришла. Она сказала - к Юлиану.
Яркин: А разве она могла попасть в квартиру без ведома моего подзащитного?
Вершинина: У неё в руках были ключи. От квартиры любовника, разумеется. Я этого решительно не одобряю и сказала ей, что в таком возрасте пора подумать о своём моральном облике. Она лишь огрызнулась и прошла мимо.
Яркин: А вы видели, чтобы в дом входил мой подзащитный?
Вершинина: Нет, мне помешали обстоятельства. Почти сразу после того, как Гузеева вошла в лифт, началась гроза с сильным ветром. Около половины четвёртого я услышала звон где-то наверху, потом мне позвонила соседка из дома напротив и закричала, что ветром выбило окно в моей квартире. Я тут же побежала наверх.
Яркин: И сколько времени вы... боролись с последствиями катастрофы?
Вершинина: Достаточно долго. Мне пришлось сбегать к соседям, попросить у них лист фанеры, чтобы закрыть окно. Потом я смела осколки стекла и протёрла пол - его совсем захлестало дождём. Наконец, я так устала, что мне пришлось выпить кофе. Я вернулась на рабочее место уже после четырёх.
Яркин: Ваша честь, прошу обратить внимание также на тот факт, что в день преступления в подъезде уже неделю не работала система видеонаблюдения. Поэтому никто не может утверждать, чтобы мой подзащитный входил в подъезд между 15.00 и 16.00.
Соковнин: Но и отрицать тоже!
Сумская: Вопросов к свидетелю больше нет? (Вопросов нет) Вызывается свидетель защиты Тенин.
Пристав: Свидетель Тенин!

Входит молодой человек несколько помятого вида.

Холмогоров (с места): Жека! Ну ты скажи им!
Сумская: Подсудимый, свидетель нам всё скажет, если вы мешать не будете. Свидетель, представьтесь суду.
Тенин (немного шепелявит): Тенин Евгений Егорович, 1983 г.р. Живу в Озёрске, ***. Я таксист.
Сумская (предупреждает о ложных показаниях): Ну, а теперь мы вас выслушаем.
Яркин: Мой подзащитный вам знаком?
Тенин: А то! Мы с Юльком в одном классе учились! За одной партой, между прочим, сидели.
Яркин (прерывает): 21 апреля вы его видели?
Тенин: Ну так! Я отвёз клиента, оставил машину и вышел воздухом подышать. Смотрю - Юлёк по улице идёт с тёлкой.
Мельникова (про себя): Это кому я тёлка? Не тебе, уж точно!
Тенин (продолжает): В общем, девчонка в одну сторону пошла, а Юлёк - в другую. Я ему как крикну: Холмогоров, ты чё, забурел, своих не узнаёшь?
Яркин: А во сколько это было?
Тенин: После двух, кажется. Ну чё, мы, как нормальные мужики, пошли в "Декабрь" - это ж надо отметить...
Яркин: И долго вы отмечали?
Тенин: Блин... не помню. Тяпнул чуть-чуть лишнего, не, вы не подумайте, я на работе не пью... в общем, заснул я.
Соковнин (не без злорадства): Заснули, значит? И долго вы, с позволения сказать, проспали?
Тенин: Не помню. У меня часы встали... А, там в баре телек висел плазменный, там как раз показывали - судья молотком стучит и орёт. Я от этого молотка, значит, и проснулся.
Соковнин: А подсудимого с вами не было?
Тенин (наморщив лоб): Нет... точно, не было Юлька.
Соковнин (злорадно, с расстановкой): Ваша честь, ну, мало того, что полагаться на показания не совсем трезвого очевидца, мягко говоря, нерезонно, они, в общем-то, нисколько не противоречат версии обвинения. Я предполагаю, что свидетель наш видел по телевизору такую узнаваемую личность - господина Тычкова из шоу "Ваша честь". Который, как известно, ведёт передачу довольно шумно. А эта передача начинается в 15.30. Получается, (не удержался от смешка) к этому времени алиби у Холмогорова-то и нет.
Яркин: Ну, извините, это уже ничего не доказывает... Передача, во-первых, идёт час, и возможно, кстати, что свидетель пришёл в себя после 16.00, когда убийство уже произошло. А во-вторых - мало ли на нашем телевидении судебных шоу? Взять хотя бы навскидку - "Судебный скандал" на "Детектив-ТВ". Там, кстати, ведущий и мёртвого разбудит.
Тенин (обрадованно): Вот! Я его, наверно, и видел!
Соковнин: Ага, как напомнили...
Сумская: Давайте хотя бы мы с вами не будем устраивать шоу. То есть, свидетель, вы не можете сказать, во сколько подсудимый ушёл из бара?
Тенин (после довольно долгой паузы): Не могу.
Сумская: Вопросов нет?
Соковнин: Незачем.
Яркин: Нет, ваша честь.
Сумская: Спасибо за показания, садитесь.
Яркин: Ваша честь, защита заявляет ходатайство о допросе ранее не заявленной свидетельницы Чарнаевой Елены Мергеновны. Мне удалось её найти далеко не сразу, поскольку проживает она в другом регионе.
Соковнин: И какое она тогда отношение имеет к делу?
Яркин: Это близкая подруга потерпевшей. Явка её обеспечена, она находится в адвокатской комнате.
Сумская: Обвинение не возражает?
Соковнин: Обвинение не возражает.
Сумская: Пригласите из адвокатской комнаты свидетеля Чарнаеву.
Пристав: Свидетель Чарнаева, пройдите в зал.

Из адвокатской комнаты в зал проходит маленькая черноволосая девушка азиатской внешности, с папкой в руках.

Сумская: Здравствуйте, свидетель. Пройдите к трибуне. Как ваше имя?
Чарнаева: Чарнаева Елена Мергеновна. Я родилась в 1990 году в Горно-Алтайске. Живу по адресу ***.
Сумская: Учитесь?
Чарнаева: На втором курсе художественного училища.
Сумская (предупреждает о ложных показаниях).
Яркин: Давайте сразу уточним: вам знакома Дарья Гузеева?
Чарнаева: Даша была моей лучшей подругой. Хотя я её никогда не видела лично. Но мы были знакомы через интернет и постоянно переписывались. Я всех Дашиных друзей по фотографиям знаю. (Кивает Гузееву) И вас я знаю - вы Дашин брат, вы насекомых изучаете.
Яркин: И подсудимый вам тоже знаком?
Чарнаева: Это Юлиан, Дашин парень. Он её бросил.
Яркин: Выходит, Даша делилась с вами своими проблемами?
Чарнаева: Она, наверное, только со мной и делилась. С однокурсниками она не дружила, брат вечно занят...
Яркин: Расскажите подробно - как она переживала разрыв с Юлианом?
Чарнаева: Очень тяжело. Ведь она ждала от него ребёнка. Я убеждала её, что всё наладится. А потом Даша призналась мне, что... что хочет уйти из жизни.
Гузеев (вскакивает, совершенно побелев): Что?!!!!
Холмогоров: Так она... сама?
Чарнаева: Я была в ужасе. Умоляла её выкинуть это из головы. Но Даша меня не слушала. И ещё она говорила, что хочет умереть так, чтобы Юлиан за это поплатился.
Холмогоров (ошарашенно): Ни хрена себе...
Гузеев (кричит): Что ж ты её не отговорила?!
Чарнаева: Я и представить не могла, что она всерьёз. В последние дни она совсем перестала об этом... Я и успокоилась. А 20 апреля мы уехали на две недели к тёте. Там не было интернета. А когда я вернулась... (голос прерывается) можно воды? (Акиньшина подаёт ей стакан) Я нашла в почтовом ящике электронное письмо от Даши. Вот оно у меня. (Открывает папку)
Яркин: Ваша честь, я понимаю, что электронное письмо - не то, что обычное. Поэтому прежде, чем зачитать это письмо, я прошу приобщить к делу справку от провайдера, что данное письмо было отправлено 21 апреля 2008 года в 13.11 с адреса электронной почты, зарегистрированного на Дарью Гузееву, и более того - с её IP-адреса.
Чарнаева: Пожалуйста... прочтите сами... я просто не смогу. (Отдаёт письмо Яркину)
Яркин (встаёт и читает письмо. Его голос сдержан, но слушая его, трудно оставаться спокойным): "Дорогая моя Ленка! Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет на свете. Я всё решила. Мне незачем жить. Не ради же того, чтобы родить ребёнка от этого ухмыляющегося козла? Господи, как я ненавижу Юла! Но он ответит за всё. Он сломал жизнь мне, а я сломаю ему, даже после смерти. Ты моя единственная подруга, Лена, и только тебе я расскажу всю правду. Я умру так, чтобы все подумали, будто меня убил Юл. Сейчас я отправлюсь к нему домой. Я не выбросила ключи от его квартиры - и слава богу. Найду способ отвлечь мерзкую старую грымзу, которая вечно торчит в его подъезде. Видеокамера там не работает - я узнавала. Я знаю, Юл не выбросил снотворное, которое когда-то купил для меня. Он никогда ничего не выбрасывает. Я сварю кофе, добавлю в него эти несчастные таблетки и усну навсегда. Но прежде вытру чашку, как будто бы он хотел уничтожить свои отпечатки. А на коробке с таблетками, конечно, есть его следы. Этого будет достаточно. Я даже специально позвоню ему и устрою истерику, чтобы он начал мне угрожать. Тогда ему нескоро удастся выйти из тюрьмы. Ленка, я умоляю тебя: ради нашей дружбы - никогда и никому не говори о том, что я сделала с собой, пока не узнаешь, что Юла посадили. Тогда отправь ему это письмо в колонию - пусть он узнает, за что сидит. Прощай. Твоя Даша".

Чарнаева начинает плакать уже на начальных строках письма. Гузеев сидит с почерневшим лицом, стиснув кулаки. Холмогоров в ступоре.
Дочитав письмо, Яркин передаёт его Сумской вместе с результатами экспертиз.

Холмогоров: Ах она... Она же, получается, сама отмучилась, а меня на нары?..
Гузеев (срывается с места): Это ты её довёл! Падла! Я тебя закопаю!

Пристав удерживает его.

Яркин: Я ходатайствую о приобщении к делу данного письма.
Соковнин (не сразу): Непонятно, почему следствие не обнаружило этого письма, да и вообще переписки свидетеля с потерпевшей?
Яркин: Разумеется, поскольку переписка была удалена.
Сумская: Тогда как же вы смогли найти свидетельницу?
Яркин: Мне удалось обнаружить в журнале браузера на компьютере Гузеевой многочисленные ссылки на онлайн-дневник Чарнаевой. Я связался с ней, и она рассказала мне об этом письме.
Чарнаева (сквозь слёзы): Да, понимаете, я долго не знала, как мне быть. Юлиан, конечно, сволочь, но то, что сделала Даша, это всё-таки... тоже подло.
Яркин: У меня вопросов больше нет.
Сумская: У обвинения?
Соковнин: Не имею.
Сумская: Будут ли у сторон дополнения к судебному следствию? (Дополнений нет) Суд переходит к судебным прениям. Слово для поддержания обвинения предоставляется прокурору Соковнину Дмитрию Геннадьевичу.
Соковнин (встаёт): Ваша честь, я всё же остаюсь при мнении, что Холмогоров виновен в смерти потерпевшей Гузеевой. К сожалению, (ворчливо) предварительное следствие не предоставило убедительных доказательств того, что подсудимый совершил убийство, хм... своими руками. Защита (кашляет) выявила факты, которые позволяют утверждать, что произошло самоубийство. Однако в моральном плане, я считаю, (с возрастающим пафосом) подсудимый виновен в том, что совсем молодая девушка, будущая мать, ушла из жизни. Он толкнул её на этот шаг своим безразличием, цинизмом и безответственностью. Поэтому я прошу суд переквалифицировать обвинение на статью 110 и признать подсудимого Холмогорова виновным в доведении до самоубийства гражданки Гузеевой и приговорить его к 5 годам лишения свободы.
Сумская: Потерпевший, вы имеете право выступить с речью.
Гузеев (на него больно смотреть, голос хриплый): Чем дольше этот подонок просидит, тем лучше. Потому что как только он вернётся, я его убью. Простите, ваша честь.
Сумская: Слово в защиту обвиняемого имеет адвокат Яркин Аскольд Владимирович.
Яркин (поднимается): Спасибо, ваша честь. Я не собираюсь говорить здесь о сочувствии к подсудимому. Честно говоря, я сам особенного сочувствия не испытываю и от вас не жду. Но - может быть, к сожалению, не знаю - почему -то и к потерпевшей сочувствия у меня нет. Вот уважаемый обвинитель говорит - "молодая девушка, будущая мать"... а подумала она о своём так и не родившемся ребёнке, когда пила эти злосчастные таблетки? Нет, ей важнее было отомстить его отцу. Пожалуй, ребёнок - это единственный, кому можно в этой мрачной истории посочувствовать. Я благодарен обвинителю, нет спора, за отказ от обвинения в убийстве, но всё же - где здесь доведение до самоубийства? Мой подзащитный что - угрожал ей? Публично унижал? Нож к горлу приставил - аборт или смерть? Он именно что выбросил Гузееву из своей жизни и забыл о ней. Другое дело, что она-то не забыла. И продумала она своё самоубийство так цинично, как не всякий убийца планирует расправиться с жертвой. Дело, ваша честь, конечно, за вами, но на мой взгляд, здесь решать нечего. Спасибо.
Сумская (задумчиво): Реплика прокурора будет?
Соковнин: Нет, ваша честь.
Сумская: Подсудимый, встаньте. Вам понятно, что вы обвиняетесь теперь не в убийстве, а в доведении до самоубийства?
Холмогоров: Д-да...
Сумская: Суд предоставляет вам последнее слово.
Холмогоров: Да не убивал я никого! Чёрт бы побрал всех этих баб...
Сумская: Это всё? (Холмогоров кивает) Садитесь. Суд удаляется в совещательную комнату для вынесения приговора.

Акиньшина: Прошу всех встать! Суд идёт.

Входит Сумская.

Сумская: Провозглашается приговор. Рассмотрев уголовное дело, федеральный суд приговорил: Холмогорова Юлиана Александровича по статье 110 оправдать ввиду отссутствия в его действиях состава преступления. Меру пресечения отменить, освободить подсудимого из-под стражи в зале суда. Признать за Холмогоровым право на реабилитацию и возмещение материального и морального вреда. Приговор может быть обжалован в 10-дневный срок с момента его провозглашения. Прошу садиться.

Холмогоров пожимает руку Яркину, который принимает этот жест благодарности довольно сухо и неприязненно. Соковнин мрачно разглядывает крышку стола.

Сумская: В судебном заседании защита убедительно доказала, что речь не может идти об умышленном убийстве. Впрочем, как и о доведении до самоубийства. Из предсмертного письма потерпевшей следует, что из жизни она уходила добровольно и из желания отомстить. Доказательства, которые должны были указывать на умышленное убийство, были хладнокровно сфальсифицированы. Подсудимый, встаньте. (Холмогоров встаёт) Я не считаю, что вы заслуживаете сострадания, но никакой закон не может осудить вас за то, чего вы не совершали. Пусть судьёй вам будет ваша совесть. Приговор вам понятен?
Холмогоров: Понятен.
Сумская: Вы можете обжаловать приговор в течение 10 дней. Потерпевший, встаньте. Вам понятен приговор?
Гузеев: Я всё равно его... (мотает головой) Понятно... я понял.
Сумская: У вас тоже есть право обжаловать его в течение 10 дней. Судебное заседание объявляется закрытым.